Ничто суть всё

Если бы кто-то, кто о вас никогда не слышал, спросил у меня, что вы говорите… в чём суть того, о чём вы говорите, то я бы ответил, что он говорит о принятии настоящего момента. Это моё видение. Оно правильное или неправильное?

Оно не правильное и не неправильное; это то, что воспринимается. Но всё это выходит за пределы принятия и настоящего момента, оба из которых являются просто историями. Здесь говорится, что нет никого, кто мог бы принять, и нет никакого момента. Один момент подразумевает другой момент. Нет никакого момента. Это похоже на идею о том, чтобы быть здесь и сейчас. Нет никого, кто мог бы быть здесь, и нет никакого сейчас. И нет никого, кто мог бы это принять. Я не предлагаю вам это принять, так как с этой точки зрения нет никакого отдельного «я» и нет ничего, что надо было бы сделать. Когда отдельной сущности больше нет, мы видим, что это — всё, что есть.

Это то, к чему вы сами, в качестве Тони Парсонса, пришли?

Я совершенно ни к чему не приходил. В этом и весь смысл того, о чём мы говорим. То, о чём здесь говорится, не имеет никакого отношения к Тони Парсонсу. Тони Парсонс к этому не пришёл. В этом и весь смысл.

В этом смысле Тони Парсонс — не что-то большее, чем ищущий, сновидящий. Так что я ни к чему не пришёл. Некуда и некому приходить. Однако просто указывается на то, что это — всё, что есть.

Я чувствую себя немного потерянным.

Это нормально. Весь смысл нахождения здесь — в том, чтобы быть потерянным.

Там я тоже чувствую себя потерянным.

Но возможно, что того, кто находится там и чувствует себя потерянным, больше не будет. Здесь дело не в том, чтобы научиться получать какие-либо знания.

Если есть ничто, значит, и здесь тоже ничего нет верно?

Да.

Всё это — иллюзия. Это сон.

Я думаю, что когда вы говорите, что всё — иллюзия, я бы не использовал этот термин, так как я считаю, что он создаёт некую путаницу. Это и реально, и нереально. Сновидение — это сон об отдельности.

Понятно.

Если я скажу вам, что стена — это иллюзия, вы можете пойти и удариться о неё головой, и она всё ещё будет казаться стеной, и ваша головная боль будет казаться головной болью. Но по своей сути обе они — ничто, которое всем этим кажется.

Но ведь моей голове было бы больно только потому, что я обусловлен знанием о том, что это стена.

Вовсе нет. Нет никакого «вас». Нет никакого обусловливания. Нет никакой стены. Но внешне кажется, что есть вы, который может удариться головой о стену и почувствовать боль.

Понятно. Но когда в этой жизни я засыпаю, мне снятся сны, и мои сны кажутся реальностью.

Да.

И много что происходит.

Кажется.

А утром я просыпаюсь и обнаруживаю, что это был всего лишь сон. Ничто не произошло.

Да. Но когда сновидящий утром просыпается, существует ещё один сон, который теперь кажется реальным. Это сон о том, что я — отдельный индивид.

Понятно. Значит, это такой же сон, как и тот, что снится мне ночью.

Сон есть то, чем он является. Это видимость.

Да, это фантазия, верно?

Вы можете назвать это фантазией, если хотите. Но это видимость. Это ничто, которое производит впечатление вашей спальни и вашего тела, вас в кровати и тому подобного.

Но в реальности нет никакого тела.

Кажется, что есть. Но всё время, пока есть кто-то, этот отдельный индивид постоянно что-то ищет, постоянно жаждет «ничто» — и боится его.

Так как он живёт в этом сне, где он является «чем-то», он думает, что то, чего он так хочет, — это много денег или много возлюбленных, или много чего-либо ещё. И, в конце концов, окончательный поиск — это поиск чего-то под названием «просветление». Нет ничего под названием «просветление», так как уже есть только то, что является ничем и всем.

Трудность сновидящего в том, что он всегда ищет то, чего он хочет, в чём-то другом, и никогда не может увидеть, что ничто суть всё, что на самом деле и является тем, чего он так хочет и одновременно боится. И получается затруднительное, проигрышное со всех сторон положение.

Да. Почти как порочный круг?

Да, таким оно кажется. Всё время, пока есть поиск, это тайна… и вместе с тем это открыто является всем.

+ + +

Итак, нет никакого Мюнхена? (смеётся)