В этом гороскопе также говорилось, что в своей следующей жизни он придет в Вриндаван, где его примет свами по имени Баба Харидас, который, по предсказаниям гороскопа, в своей прошлой жизни был учеником гуру Сьеда. Когда доктор Сьед получил эти предсказания, он уже побывал в Вриндаване и получил посвящение от этого свами. Нашлась и еще одна связь с его прошлой жизнью. В гороскопе говорилось, что другой ученик его гуру родится как современник доктора Сьеда, его будут звать Никсоном и он поменяет свое имя на Кришну Према. В то время жил один англичанин по имени Никсон, и он был великим
На этих совпадениях предсказания не закончились. Далее в этом гороскопе утверждалось, что в 1932 году доктор Сьед встретит Раману Махарши и примет его своим гуру. Именно в этом году доктор Сьед впервые встретил Махарши. Было еще одно предсказание, которое должно было сбыться. На листе было написано, что в 1944 году доктор Сьед познакомится с человеком по имени Хариваншлал, который в конце концов станет его окончательным гуру. В этом предсказании доктор Сьед чувствовал какую-то мистификацию. Он показал мне этот гороскоп в 1944 году, но он и понятия не имел, кто такой Хариваншлал или где его можно найти. Более того, он не имел никакого намерения искать себе нового гуру. Его вполне устраивал Махарши.
Увидев свое имя, написанное на листе, я продолжал сохранять спокойствие. Я не раскрыл ему, что так звали меня. В те дни в ашраме знали меня как господина Пунджу из Пенджаба. Я никому и никогда не говорил, что мне дали имя Хариваншлал.
Это предсказание также сбылось. Доктор Сьед очень привязался ко мне, и все кончилось тем, что он стал моим преданным. После кончины Махарши в 1950 году он часто навещал меня в лесах Карнатаки, а я частенько приезжал к нему домой в Аллахабад. Он жил неподалеку от другого моего преданного, который был государственным служащим и в то время работал судьей в Джханси. А когда был в Аллахабаде, то жил в поселении Аллен Гандж.
В 1950-х годах я работал в различных частях Карнатаки. И каждые полгода доктор Сьед приезжал в Бангалор и справлялся у директора моей фирмы о моем местонахождении. Доктор Сьед пользовался уважением, поскольку был знаком со многими важными людьми в Индии, и мой директор всегда выделял машину, которая доставляла его в любую часть леса, где я работал. Он как-то даже послал вместе с ним повара, чтобы я должным образом угостил своего гостя. Обычно доктор Сьед проводил в моем обществе около месяца, а затем возвращался к своей преподавательской деятельности в университете Аллахабада.
Доктор Сьед признал меня своим гуру еще при жизни Махарши. Многим в Раманашраме это не понравилось. А особенно критично к этому относился господин Боуз из Бенгалии. На его критику доктор Сьед обычно отвечал персидской пословицей
И многие другие преданные посещали меня либо в Лакнау, либо в лесах Карнатаки: С.С. Кохен, Дилип Кумар Рой, Б.М.С. Найду и некоторые другие. Но только с доктором Сьедом у нас установилась очень крепкая связь.
По прибытии в Лакнау из Лаялпура я написал доктору Сьеду, поставив его в известность о своем местонахождении. Он незамедлительно приехал, но не один. Его сопровождала Сароджини Найду, одна из наиболее известных поэтесс. В то время она была губернатором штата, позднее переименованного в Уттар-Прадеш. В последующие годы доктор Сьед регулярно навещал меня в Лакнау, так что я тоже взял себе за правило заезжать к нему всякий раз, когда бывал в Аллахабаде.
Впервые иностранцы стали приходить к нему в конце 1940-х годов, но некоторые из этих первых посетителей плохо говорили по-английски или на известных мне индийских языках. Помню, как однажды ко мне пришел один датчанин. Это было в 1948 году. Он совсем не знал английского языка. Австрийская женщина переводила его вопросы, говоря с ним на немецком, но и этот язык он едва знал. Поэтому было очень трудно понять, что он хотел.