Ничья

— М-м… — разглядывая его, неопределенно потянула Уля. — Не могу сказать, они не афишируются особо, но доступ имеют на многие тусэ. На той неделе лихо гульнули в элитной столовой самого Некрашевича, а там, сама знаешь, какой контингент кутит, но за разбитую стеклянную стену заплатили на месте и разошлись полюбовно, без скандала в прессе и радующих мещанские души постов в инсте, то есть понятно, что детвора с протекцией, а с чьей неясно. Вероятно, все бастарды столичных чинуш от любимых наложниц, потому и не контактируют с местными аристократическими аборигенами, чтобы постыдная биография не всплыла. Особи половозрелые, папашкам пора пристраивать полувенценосное потомство на хорошие места, потому сюда отправили, наверняка. — Задумчиво подвела итог Уля. — Хотя, нет, погоди… светловолосый вьюноша, по правую руку от черевичек, кажется, сынок Романчевой, наследницы ветерана спецназа КГБ-ФСБ и ее бывшего мужа Шахнеса, зама экс-министра культуры, а сейчас дипломата в посольстве в Южной Корее. По крайней мере, похож. Романчева за голову хваталась когда дидятко взрослело, потом, вроде бы, все же спихнула сыночку под папино крыло в Корею. Да, точно. Я тогда только сливалась со сливками социума и мы пару раз с Романчевой культурно бухали, очень интересная мадам… она нылась тогда, что сынок вразнос идет, а горячо любящий его дедуля, офицер группы спецназа со всем известным названием, глаза на все бесчинства любимого внучка закрывает и везде ему попку прикрывает. О, я догадываюсь, кто разнес стену в ресте Некрашевича. Внучок офицера постоянно что-нибудь сносил. То шесть припаркованных машин у здания Биржи, то нервную систему сотрудникам полиции, недовольным другими его славными подвигами… Видимо, Катрин действительно спихнула экс-мужу их общего буйного ребятенка и папу-фейсера убедила не лезть, потому что я очень давно о Шахнесе не слышала ничего. Говорю же, интересная Катрин очень, тебе бы понравилась. Так уметь мужиками крутить, да еще такими мужиками…

— Это ты у нее нахваталась? — я посмотрела на кошака Кочерыжкиной, прежде похожего неразумным поведением на Шахнеса-младшего, пока Глебу на пути «случайно» не встретилась Ульяна Александровна. Правда, доводил Глеб не маму, а папу, председателя Комитета европейского бизнеса по машиностроению и инжинирингу и у них не было в родственниках высокопоставленных чекистов.

— Кое-что подчерпнула, жаль, что общались недолго, — признала Улька. — Катрин выскочила второй раз замуж за московского ресторатора, по совместительству резидента Лазурного берега и умотала из местного террариума.

Я оглянулась на Ульку и заметила за ее спиной нежелательное лицо номер один для нее, явно направляющееся к нам. К ней. Помяни черта…

— Добрый вечер, Виктор Андреевич. — Специально громко поздоровалась я с отцом Глеба, стремительно сокращающего расстояние до нашего столика.

Крепкий, в возрасте мужчина с жестким взглядом, не утрудившись узнаванием кивнул мне, и, остановившись перед нашим столом, глядя на неуловимо переменившуюся Малицкую, севшую ровнее и внимательно посмотревшую на него, без расшаркиваний произнес:

— Он пьет уже третий бокал виски, Ульяна. В чем дело?

— Сейчас. — Кивнула она, деланно разыскивая взглядом Глеба.

— Кто из вас за рулем? — прохладно поинтересовался он, пристально глядя на ее бокал с вином.

— Глеб нанял водителя.

Виктор Андреевич секунду смотрел на встающую со стула Ульку и, повернувшись, ушел в сторону ожидающих его мужчин неподалеку.

— Заебали оба. — Тихо выдохнула Улька. Взяв со стола клатч, подняла взгляд на меня, — подожди несколько минут, пойду у ребенка вкусняшку заберу, а то его папка сердится. Ты пока очаруй черевички.

Глядя в след Виктору Андреевичу, я, вздохнув и потянувшись за бокалом, поделилась рациональной мыслью:

— Я не думаю, что это хорошая…

— Ты слишком много думаешь, в этом основная проблема всех бабских несчастий, — перебила Улька, со значением бросив взгляд за мое плечо.

— Я на тебя подпишусь в инсте, все-таки, — умильно улыбнулась я Кочерыжкиной, натянувшей на себя маску и образ леди и поплывшей к Глебу, что-то горячо обсуждающему с приятелями.

Глоток вина, прикрыв глаза. А почему бы и нет, собственно?..

Отняла стекло от губ. Кончик языка медленно по нижней губе и, открывая глаза, немного повернула голову в сторону того, кого явно интересовал, как бы пошло это не звучало, мой язык.

Снова встретились взглядами. Мой сквозь ресницы и его явно улыбающийся. Так же расслаблен, почти та же поза, с той лишь разницей, что левая рука заложена в карман джинс, а правая на спинке дивана. Внешний вид, язык тела — независимость от мнения окружающих. Неутраченный интерес — самоуверенность. Вот с ней бы разобраться, до какого там предела и не за гранью ли разумности… И он мне очень в этом помог — подался корпусом вперед, явно собираясь встать. Ура! Рубрика «эксперименты»!