Ничей ее монстр

Пока поднимались по лестнице как вчера поднималась та девка меня все трясло все сильнее.

«Молчать… ни слова! Ни одного слова не говорить»…

Остановились напротив спальни Барского и Свиридович тихо постучал.

— Входи.

Голос прозвучал глухо, и я содрогнулась еще сильнее, когда его услышала.

Макар вошел сам, оставив меня в коридоре и слегка прикрыл дверь спальни.

— Я с гостьей.

В полумраке рассмотрела силуэт Барского. Он стоял у распахнутого настежь окна. Опять совершенно босой в расстегнутой рубашке. На подоконнике бутылка виски и бокал. Ветер треплет его волосы и белую ткань рубашки.

— Я вчера еще сказал никаких гостей. Все. Довольно.

— Уверяю тебя. Это особенная гостья. Если опять промах — больше не приведу.

Усмехнулся. Я услышала этот смешок и по коже побежали мурашки.

— Ну давай. Пусть заходит.

Макар кивнул мне, и я неслышно вошла, прикрыла за собой дверь.

— Можно было и не закрывать дверь. Это ненадолго. Иди сюда.

Подошла очень медленно, почти не чувствуя ног и рук. Низ живота предательски свело судорогой, а сердце готово разорваться от того что сейчас я подойду к нему настолько близко. Сделала несколько шагов и остановилась рядом с Захаром. Из-за того, что он стоял напротив окна мне было почти не видно его лицо… но я ощутила запах его тела и одеколона, запах виски и сигары. И меня повело… как когда-то. Повело так, что в голове зашумело и пересохло во рту. В горле застрял стон тоски и отчаянного желания броситься ему в объятия. Как же я соскучилась. Невыносимо и так ужасно болезненно соскучилась по своему монстру.

— Как зовут?

Хотела было сказать и тут же закрыла рот, снова усмешка и сверкнул ряд зубов в белоснежной ухмылке.

— Молчит, а?

Протянул руку, движение неуверенное. Ищет. А я глаза закрыла. О боже! Сейчас он ко мне прикоснется. Через секунду. Через две доли секунды. Ощутила касание пальцев к своему плечу и непроизвольно вздрогнула. Ощупал мою ключицу, поднимаясь к шее, а я не могу удержаться и дыхание участилось до такой степени, что я просто не могу его контролировать, чтоб не слышно было этого сопения.

— Боишься…

Не спросил, скорее констатировал факт. А я закусила губу, чтобы не сказать ему, что я боюсь не его, а того, что он уберет руку. Что оттолкнет, откажет. Выгонит… а я умру от разочарования.

Пальцы пробежались по моему горлу вверх, ощупали подбородок, а я привыкла к полумраку и теперь видела черты его лица более отчетливо. И то как резко сошлись на переносице брови, когда ощупал мои скулы, потом щеки, нос, зарылся пальцами в волосы и закрыл глаза, ноздри затрепетали. Его обе руки погрузились в мои растрепанные локоны. Он их перебирал несколько секунд заставляя меня глотать вздохи и дрожать мелкой дрожью. Кусая губы чуть ли не до крови. Поднес мои волосы к лицу, втянул запах и тут же отпустил. Руки снова легли мне на плечи, опустились ниже к груди, накрыл ладонями и сильно сжал, а я все же не сдержала легкого вздоха от чего он резко вскинул голову жадно всматриваясь в свою пустоту.

— Как бешено сердце бьется. Страшно?

А ладони ослабили хватку и большие пальцы погладили соски… У меня перехватило дыхание, и я слегка пошатнулась. Это я уже контролировать не могла — мгновенно напрягшиеся под лаской кончики груди и мурашки на коже от его ласки. Гладит соски и сосредоточенно смотрит мимо меня.

Потом опустил руки и отвернулся к окну… вижу, как сдавил пальцами подоконник и у меня так же сдавило сердце в ожидании.

— Макар…

— Да, Захар.

Я набрала в легкие побольше воздуха, стиснула руки в кулаки и впилась ногтями в ладони. Если сейчас прогонит это конец. Это… это апокалипсис. Я ведь этого не переживу. Я не выдержу.

— Ты свободен. Проследи чтоб нам никто не мешал.

Едва за Макаром закрылась дверь. Барский снова развернулся ко мне и начал медленно расстегивать ремень на штанах…

— Поплачешь для меня, девочка?

ГЛАВА 15

И меня бросает в дрожь от движения его пальцев на ремне, от того, как сдергивает его из штанов и складывает петлей, зажимая в кулак. И меня прошибает болезненным, ненормальным возбуждением, а перед глазами картинки, перед глазами кадрами этот же ремень и я, лежащая голым животом на капоте, посереди дороги и дождь хлещет по лицу. И мне кажется все мои нервные окончания сейчас натянуты до предела, до натяжения с треском на грани разрыва. Я вся наполнена кипящим и пульсирующим адреналином и дикая радость смешивается с самым настоящим первобытным страхом. Предвкушение и лихорадка. Ожидание и трепет. Я лечу-лечу-лечу на огромной скорости в пропасть его отрешенного взгляда… Как же я истосковалась по этим глазам, как же хочу прижаться к ним губами.

— Ко мне подойди!

Тихая команда и протягивает руку. Я подхожу на негнущихся ногах, вся наполненная дрожью, и он резко разворачивает меня спиной к себе, зажимает локтем за шею. Как удавкой. Обездвиживая совершенно.

— Дрожь. Мне нравится чувствовать дрожь. Боишься меня?

Повел петлей ремня по моему лицу. Боюсь? Да, очень боюсь, что я опять впала в зверскую зависимость от этого человека, боюсь, что он порвет мне душу, раздерет на куски то, что от нее осталось.