Ничего святого

И пёс принялся радостно облизывать ему руки, от которых пахло кислым пивом и джин-тоником. От алкашей я узнал, что пса зовут Джой, что его хозяин их собутыльник, он уехал и вернётся не скоро. Эти несколько фактов они сообщали мне минут пять, постоянно сбиваясь на обсуждения попоек, которые были смыслом их существования. Глядя на них, я даже в одиннадцать лет понимал, что такое существование является лишь пародией на жизнь, жалким эхом, раздающимся по бескрайней пещере утраченных устремлений. И в этот момент я твёрдо осознал: что бы со мной ни случилось, нужно держаться подальше от горла бутылки, если я не хочу однажды превратиться в такого синяка.

– Короче, если Джой теперь у тебя, может, это и к лучшему, – заключил один из моих собеседников, подведя черту под повествованием, лирические отступления которого были намного поучительнее самой истории.

Я поблагодарил мужиков за рассказ и пожелал им всего доброго, после чего позвал собаку и вернулся домой.

Джой был уравновешенным и вполне спокойным псом: никогда не рычал, ни на кого не бросался и не пытался от меня убежать, всегда слушался команд и словно был создан для спокойной домашней жизни в семье, которая его любит и заботится о нём.

Мама купила большую упаковку «Чаппи», который Джой радостно поглощал, разбрызгивая слюни по всей моей комнате. На этом участие мамы в жизни собаки закончилось. Каждое утро я ходил с Джоем гулять в пойму Сходненский ковш, находившуюся через дорогу. После школы я бросал рюкзак и вновь шёл выгуливать пса, а затем гулял с ним вечером, перед сном.

Иногда – примерно каждую ночь – он начинал выть, чем несказанно бесил Игоря, однако он выговаривал это мне, лишь когда мы с ним встречались на кухне: в мою комнату, где сидел Джой, он не заходил никогда.

Так продолжалось примерно две недели – до тех пор, пока я не задержался в школе (не помню, по какой именно причине), и вернулся домой на полтора часа позже обычного. Войдя в комнату, я слегка охренел: наличники по обе стороны дверей были содраны – на них остались глубокие следы боксёрских зубов; сами двери также были изуродованы зубами и когтями животного, которое явно приложило немало усилий, чтобы выйти наружу. Посреди комнаты разлилась янтарная лужа размером с Байкал, а рядом лежало полтора килограмма собачьего дерьма. Сам Джой сидел на своём месте в углу комнаты и невозмутимо смотрел на меня.

– Джой, ты что, совсем охренел?! – заорал я. – Ты, твою мать, что натворил?! Посмотри, что ты наделал!

Я орал на пса, а он продолжал спокойно смотреть на меня. Я думал, он прижмёт уши, покажет, что ему стыдно, как это делают воспитанные собаки, но он сохранял невозмутимое спокойствие.

– Ну-ка пойдём! – в бешенстве от такого поведения закричал я.

Джой поднялся со своего места и пошёл к выходу.

– Джой, ты поступил отвратительно! Как ты мог так поступить? Мы взяли тебя на улице, приютили тебя, и чем ты за это нам отплатил? Ты что, твою мать, думаешь, тебе позволят так себя вести? Хрена с два! – отчитывал я боксёра, пока мы с ним ехали в лифте.

Выйдя на улицу, я посмотрел на собаку и ледяным тоном произнёс:

– Оставляю тебя там, где я тебя встретил. Убирайся и не возвращайся сюда никогда!

Сказав это, я вернулся в подъезд, закрыв за собой дверь.

Вернувшись в квартиру, я встретил Игоря.

– А где собака?

– На улице, – произнёс я, снимая ботинки.

Игорь кивнул. Я направился в свою комнату и остановился на пороге, ещё раз оценивая ущерб.

– Он достаточно долго скулил и лаял, пока тебя не было, – сказал Игорь, заглядывая в мою комнату.

– Я сейчас всё уберу, – ответил я, направляясь в ванную.

Через двадцать минут, закончив убирать свою комнату, я вышел на балкон в кухне, находившийся аккурат над дверью подъезда, чтобы посмотреть, сидит ли по-прежнему там собака. Джой сидел у входа в подъезд – в той же самой позе, что и в тот день, когда мы с ним встретились в первый раз. Он ждал, когда я вернусь и заберу его обратно домой.

– Ну ладно, поиграли, и хватит, – решил я и пошёл надевать ботинки.

Через несколько минут я уже открывал дверь подъезда, чтобы радостно позвать пса, которому я преподал очень ясный урок, но собаки там не оказалось. Выйдя из подъезда, я позвал пса по имени, ожидая, что сейчас он выбежит из-за угла дома и бросится ко мне, а я обниму его и попрошу у него прощения. Но из-за угла дома никто не выбежал.

– Джой! – крикнул я ещё раз.

Он не выходил.

Понимая, что он не мог уйти далеко, я обошёл вокруг дома, а затем принялся исследовать окрестности, постоянно повторяя имя собаки. Я прошёл всеми маршрутами, где мы обычно гуляли, обошёл весь микрорайон, но так и не смог найти пса. В какой-то момент я увидел боксёра и с радостным криком «Джой» бросился к нему, но, подбежав ближе, понял, что это не он: этот пёс был меньше, и его хозяин вопросительно уставился на меня.

Я хотел было сказать, что у меня убежала собака, но язык не повернулся произнести столь кощунственную ложь: ведь это не Джой от меня убежал, а я сам велел ему убираться и никогда больше не возвращаться.