Ничего личного!

– Кажется, тебя можно поздравить! – и многозначительно кивнула в сторону Вики.

Папа засмеялся:

– Спасибо, Лариса Евгеньевна!

– За что, за поздравление? – озадачилась она.

– Не только. Хотя, и за добрые слова тоже.

Из-за дурацкой разницы во времени я поздно засыпаю, поэтому утром пропустила отъезд папы. Выглянула в окно, и увидела только возвращающуюся от ворот Вику. Лицо у нее было печальное. Хотя, если разобраться, я тоже сова, и по утрам мое настроение легким и радостным никак не назовешь. А мама по утрам так и вообще ходит с перекошенным лицом.

Я слетела по лестнице вниз и наткнулась на Вику.

– Ты чего не спишь? – удивилась она.

– А ты?

Она чуть смутилась:

– Я Тимура провожала. Все-таки ему далеко ехать, он должен чувствовать, что ему кто-то машет вслед. Так моя бабушка говорила.

– А чего ты печальная такая?

Она честно посмотрела на меня:

– Мне с ним спокойно. Все кажется простым. Он за все отвечает. Понимаешь?

Я кивнула. Примерно то же в присутствии отца испытываю я. Только мне кажется, что он хотел бы услышать немножко другое от Вики. Как бы половчее узнать у нее, что она на самом деле к нему чувствует?

– Ты что-то хочешь спросить у меня?

Я решилась.

– А ты не обидишься? Я хотела спросить, он нравится тебе? Ну, по-настоящему?

Она стала еще печальнее, но кивнула утвердительно.

Я радостно затараторила:

– Ну, тогда все здорово. Про него я точно знаю, что ты ему очень-очень нравишься. Вот хочешь, придумай ему какое-нибудь испытание.

Вика против воли рассмеялась.

– Какое еще испытание? У нас и так все трудно. Юра и Саша – его друзья, он не привык от них скрывать что-то, а тут такое. Может, он уже и жалеет, что так произошло все? Ну, что я здесь осталась?

Ага, как же, жалеет он! Странные люди – взрослые, нет бы честно друг с другом объясниться, так они ходят вокруг да около, придумывают себе разное и мучаются при этом.

Она вздохнула:

– Пойдем досыпать. У нас с тобой сегодня трудный день, мы должны доказать, что мы можем что-то.

– Кому доказать? Маринкиному дедушке?

Она засмеялась:

– Нет, в первую очередь себе. И Алексею Федоровичу, конечно, то же!

В мебельном салоне на Красной, с известным еще по Москве названием, у нас глаза разбежались. Как оказалось, Вика знакома с московскими хозяевами салона, она созвонилась с ними, и вокруг нас сразу засуетились: пригласили в отдельный кабинет, выставили всякие напитки, принесли журналы и каталоги.

Директор салона, довольно упитанный молодой человек, так и увивался вокруг Вики.

Когда он отвлекся, я сердито спросила:

– Чего это он?

Вика махнула рукой:

– Так принято. Я у них часто делаю заказы. Чем больше платишь, тем больше внимание.

Она и Алексей Федорович изучали каталоги, а мы с Маринкой отвлеклись на огромный аквариум. Появившийся директор привел с собой менеджера, который тоже подсел к столу, а сам отошел к нам.

Несмотря на упитанность, он оказался очень приятным: порассказал нам с Маринкой массу интересного обо всех рыбках и растениях. Я простила ему то, что он вертелся около Вики, когда он тихо спросил меня, кем она приходится Алексею Федоровичу. Кажется, она ему просто понравилась, и он уделял нам внимание не только из-за выгодного заказа.

Вика и Алексей Федорович ушли оформлять заказ, а мы еще некоторое время поболтали.

Потом мы целый час выбирали обои и всякие скучные вещи, а потом еще час рылись по каталогам в магазине тканей. Скучища! Мы с Маринкой решили, что делать новые интерьеры не так уж и интересно.

Алексей Федорович накормил нас обедом в маленьком ресторанчике. Подозреваю, что наша прогулка очень развлекла его. Он даже как-то помолодел. Вика тоже разулыбалась.

Она повернулась к Маринке:

– Я так и вижу уже твою комнату. Это будет комната девочки с голубыми волосами.

Маринка засмеялась:

– Ты мне покрасишь волосы в голубой цвет?

Я снисходительно пояснила:

– Это только так говорится. Значит, будет комната, как у Мальвины. Правда?

Дедушка заметил:

– И правда, тебе это очень подойдет.

После обеда мы еще немного прогулялись по старым улочкам города, там, где пешеходная зона. Полюбовались на выставленные местными художниками картины, всякие безделушки. Мы с Маринкой купили себе бисерные фенечки.

В антикварной лавке Вика запала на какой-то непонятного назначения серебряный черненый чернильный набор для стола. Мы с Маринкой удивились:

– Что сейчас в нем можно держать? Гусиные перья и чернила?

Она засмеялась:

– Можешь хранить в нем свои фенечки. Ты только посмотри, какой он красивый! Он изумительно подойдет к бюро в твоей комнате.

Дедушка благосклонно покивал и безропотно оплатил недешевую покупку.

В общем, домой мы добрались практически к вечеру.

От крыльца навстречу к нам шла невысокая очень коротко стриженная светловолосая девушка. Они с Викой поцеловались, и Лена, так звали девушку, познакомила нас со своим братом. Он, конечно, гораздо старше нее, но тоже ничего: аккуратно подстриженная бородка, светлые волосы, стянутые в хвостик, василькового цвета глаза. Если бы я не знала, что он художник, то тут же и догадалась бы.

Пока нас не было, тетя Катя их напоила чаем с пирогами.