Ничего личного...-6

— Доставьте ваш товар в порт Веракрус послезавтра, — сказал он. — Дальше — моя забота. Взамен буду ждать сведения об Амадео Солитарио.

— Вы впервые произнесли имя вашего друга, — вставил Перес, закуривая. — Несмотря на то, что нам и так оно известно. Осторожничаете?

— Учусь на горьком опыте, — криво усмехнулся Ксавьер. — Но находящимся в этой комнате я могу доверять. Не так ли?

— Разумеется. — Перес ответил рукопожатием и вместе с Гонсалесом и двумя оставшимися в живых sicario покинул дом Мигеля.

— Что, черт побери, это значит? — тихо спросил Рауль.

Ксавьер едва не вздрогнул — парень стоял за спиной, а он даже не слышал, как тот подошел.

— О чем вы?

— Вы сказали, что отдадите им Энрике. Но не можете же вы отдать труп, значит, он жив?

Ксавьер молчал.

— Mierda. — Рауль нервно рассмеялся и прижал ладонь ко лбу, будто у него внезапно разболелась голова. — Нет, вы серьезно? Мой брат жив? И когда вы об этом узнали?

— Пару дней назад.

— Пару дней назад, — повторил Рауль. — И молчали. Почему? Что вам нужно от него?

— Ничего. — Ксавьер поднялся и привычным жестом хлопнул себя по нагрудному карману. — Мне нужно найти Амадео. Средства роли не играют.

— Вы… — голос Рауля дрогнул. — Вы… Что же вы творите? Средство? Он мой брат, а не какое-то там средство!

— Амадео тоже мой брат. И я предпочту спасти его, нежели того, к кому никакого отношения не имею.

Короткая вспышка на мгновение ослепила его. Ксавьер отступил на шаг, удивленно моргая, и коснулся разбитой губы.

Он поднял руку, останавливая шагнувшего к ним Киана. Ребекка с Йоханом замолкли и с интересом наблюдали за разыгравшейся сценой.

— Попридержите язык, — прошипел Рауль, потирая предплечье — удар хорошенько отдался в травмированной руке. — Если Энрике жив, я не дам вам убить его снова!

Ксавьер растер капли крови между пальцами.

— Насколько хорошо вы знаете вашего брата, Рауль?

— А вы как думаете?

— А все-таки?

Рауль раскрыл рот, чтобы высказать все, что думает о так бессовестно использовавшем его наркодельце, но, подумав, закрыл. С Энрике они никогда не были особенно близки, как обычно близки братья, но разве это повод…

— Вы и предположить не могли, что Энрике — стукач Наркоконтроля, ведь так? — спросил Ксавьер, снова усаживаясь.

— Да, — признал Рауль, не понимая, к чему ведет Санторо. — Он был жестким, требовательным, но никогда не жаловался. Ни на что. И уж точно не мог бы сдать…

— Тем не менее, он проделал этот фокус не впервые. Я имею в виду предательство. — Ксавьер достал из кармана белоснежный платок и промокнул разбитую губу. — Поэтому и спрашиваю: вы хорошо знаете вашего брата?

— Я… не уверен… — пролепетал Рауль. Вся его бравада и злость куда-то улетучились. — Но…

— Наше знакомство было коротким, но хорошим. Я даже на мгновение посчитал его своим другом, а он ударил меня ножом в спину. С тех пор я не доверяю ему, но несколько недель назад, как раз перед его гибелью — мнимой гибелью — мне пришлось связаться с ним, чтобы найти Амадео. Вас тогда здесь не было, поэтому вы не в курсе. Энрике согласился меня принять, мне даже показалось, что он этому рад. В то, что он чувствовал вину, я не верю. — Ксавьер усмехнулся и облизнул вновь закровоточившую губу. — Хотел сдать меня Наркоконтролю, чему помешал Мигель. Так скажите, кто из них мне дороже: Амадео или ваш брат?

Рауль молчал, не в силах заговорить. Язык присох к небу, он не мог вымолвить ни слова. На глазах выступили злые слезы, он совершенно не знал, что делать. Ксавьер подставил себя под удар, схлестнулся с картелями, рискуя жизнью, созвал собрание, с которого уйти живым мог лишь очень везучий человек. Он пожертвует чем и кем угодно ради Амадео! Черт, даже сам Рауль проникся этим печальным принцем, с удивительной стойкостью сносящим жестокие удары судьбы! Даже он сам пошел спасать его от банды Флавио, хотя видел его лишь раз, и достопамятная встреча закончилась не слишком приятно!

Но Энрике все еще оставался его братом. Далеким, высокомерным, никогда не снисходящим до похвалы, но братом. И желание спасти обоих разрывало Рауля на части.

— Вернусь на асьенду Гальярдо, — наконец прохрипел он и, отмахнувшись от Корнелиуса, выбежал на улицу.

* * *

— У тебя что, крыша поехала?! — разорялся Хесус, меряя шагами комнатушку. Амадео вжался в диван — и без того небольшое пространство стало еще меньше, и он с трудом подавлял приступы клаустрофобии. — Как ты мог отдать картель Санторо?! Это же твое детище! Нет, наше детище, мы столько лет им управляли, строили кирпичик за кирпичиком, а ты взял его и просто подарил!

— Во-первых, не я, а Рауль. — Энрике устало провел рукой по лицу. — А во-вторых, с каких пор ты приравниваешь себя ко мне? Ты — мой помощник, но не глава картеля, не равноправный партнер, чтобы так переживать.

Хесус побагровел, на лбу вздулась вена. Он собирался что-то сказать, но лишь сильнее сжал кулаки и промолчал.

— Не оспаривай мои решения, это единственное правило, которого я прошу тебя придерживаться. Ты об этом прекрасно знаешь. — Энрике потянулся за едва початой бутылкой мескаля. — И не кричи, у меня от тебя голова раскалывается.