Ничего личного...-6

Рауль с трудом сдерживался, чтобы не дергать ногой — нервное напряжение давало о себе знать. Правая рука ныла, предчувствуя грозу, левое плечо тоже начало подавать болевые сигналы. Пытаясь отвлечься, он принялся разглядывать присутствующих и с удивлением увидел в дальнем конце стола Мигеля Гарсиа. Зачем Санторо пригласил его сюда? Разве они не друзья? Мигель вел себя так, будто впервые их видит, и оделся соответственно мероприятию — в летний элегантный костюм, а не в футболку с мультяшками, как обычно. За его спиной безмолвной скалой застыл светловолосый телохранитель со шрамом, тянущимся через глаз.

— Ну и зачем тогда? — лениво протянул какой-то юнец в цветастой рубашке, расстегнутой почти до пуза. На шее болталась золотая цепь, в руке он держал помятую шляпу, которой непрестанно обмахивался — перед дождем стояла ужасная духота. Он не удостоил Ксавьера даже взглядом, на лице застыло выражение высокомерного презрения. Рауль узнал почти всех, но его видел впервые. — Если речь не о бабле, то это пустая трата времени.

— Моралес, — произнес Ксавьер таким тоном, что у парня кровь застыла в жилах. И не только у него — даже бывалые бандиты невольно поежились и сели прямо. Sicarios за их спинами переминались с ноги на ногу. — Ваш отец, насколько мне известно, высокообразованный и интеллигентный человек. Представления не имею, как у него родилось такое недоразумение, но если вы еще раз перебьете меня, я раскрою вашу грудную клетку так же, как вашу рубашку.

Парень побледнел и стиснул скатерть. Рауль узнал его по фамилии — его отец, Габриэль Моралес, уже давно никуда не выезжал из-за серьезных проблем со здоровьем, перепоручив управление бизнесом единственному сыну Эмилио.

— На повестке дня два вопроса, — продолжил Ксавьер. — И первый из них — картель Гальярдо.

— Картель предателей, — проворчал Хайме Домингес, но никто его не поддержал.

— Мне известно, в какое положение вас поставил его бывший глава, я сам едва не угодил в ловушку, — не обратив внимания на реплику, продолжил Ксавьер. — Теперь каждый стремится урвать часть тех богатств, что остались без должного присмотра. Но с сегодняшнего дня картель перешел под мое управление, и подобного отношения я не потерплю.

Конец фразы потонул в гвалте, и Рауль едва подавил желание заткнуть уши. Даже старики не гнушались крепких словечек, один, сухонький лысый дон с пышными усами, треснул кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда. Моралес раскрыл было рот, но счел за лучшее промолчать и уткнулся в бокал с водой.

Сидящий рядом с Мигелем дородный мужчина с тщательно уложенными седыми волосами поднял руку, призывая к молчанию. Это был хозяин виллы Альваро Гонсалес, за его спиной возвышались два телохранителя, когда как остальным было позволено привести в патио лишь одного.

— Что это значит, сеньор Санторо? Вы приезжаете в нашу страну, топчете наши правила, захватываете нашу собственность и утверждаете, что не потерпите, если мы попробуем взять свое? — Он усмехнулся в усы и погладил объемистый живот. — Вы либо очень смелый, либо совсем безрассудный.

— Я не захватывал ничью собственность, дон Альваро, — ответил Ксавьер. — Действующий глава картеля лично передал мне его в управление. Не верите — спросите его самого. — Он чуть наклонил голову в сторону Рауля.

Вот оно. Сейчас или никогда. Рауль прочистил горло и гордо вскинул подбородок, надеясь, что не даст петуха.

— Да, это так. — Слава Богу, голос звучал спокойно и ровно. — Я передал все полномочия сеньору Санторо. Теперь он управляет картелем.

— Тебя что, запугали, мышь? — фыркнул жилистый человек в просторной белой рубашке. В пальцах он мусолил незажженную самокрутку. — Твой братец, хоть и гнилушкой оказался, яйца все же имел, а у тебя кто их отгрыз?

Внезапно Рауля захлестнула злость. Как смеет этот старый наркоман так отзываться об Энрике? И о нем? Какого черта он должен это терпеть?!

Он вскочил, опрокинув стул, и со всей силы треснул кулаками по столу. Правую руку пронзила боль, в глазах на мгновение потемнело, но это только больше разозлило его.

— Вы бы поостереглись со словами, Нуньес, — прошипел он. — Когда вас припекло УБН, кто помог потушить пламя? Вам всего лишь подпалили pelo de culo, а орали вы на всю Мексику, да так, что приняли помощь даже от меня, брата предателя! А сейчас строите из себя переборчивого гурмана? Что ж, я подам вам отличное блюдо, называется «viejo pimiento relleno de cojones»!

Нуньес стиснул сигарету так, что тонкая бумага прорвалась, и марихуана просыпалась на колени. Кто-то издал довольный смешок, его подхватили другие, и атмосфера за столом разрядилась.

— Pelo de culo! — хихикал Альваро Гонсалес, хлопая Мигеля по плечу. — Нет, ты слышал? Перец с яйцами! А паренек-то не промах!

Ксавьер терпеливо ждал, пока веселье уляжется. Рауль, красный, как рак, плюхнулся на заботливо подставленный Кианом стул. Он готов был сквозь землю провалиться, но, кажется, на этот раз все сделал правильно. Рука тупо ныла, но он едва замечал боль.