Ничего личного

— Не нужна мне новая цепочка! — Ее глаза угрожающе сверкали, когда она посмотрела на него.

— Тогда я отнесу эту в ремонтную мастерскую.

— Я сама отнесу ее в мастерскую, большое тебе спасибо, — ледяным тоном ответила она.

Лукан не мог не заметить, как бережно — или с любовью? — Лекси зажала медальон в руке.

— Но это я виноват в том, что цепочка порвалась, поэтому я должен…

— Ты уже и так достаточно сделал, Лукан, — категорично заверила она его. — Теперь я отправляюсь наверх в свою комнату, чтобы почитать, а потом заснуть, а ты… Ты можешь делать все, что тебе, черт побери, заблагорассудится!

Слезы на ресницах Лекси совсем не сочетались с агрессией в ее тоне. Не то чтобы Лукан не заслуживал ее гнева. Несколько минут назад он повел себя как идиот. Бездумно. Бессмысленно. Лекси назвала его неандертальцем, но в тот момент он думал только о том, что хочет узнать, чью фотографию она носит в медальоне.

Черт побери, неудивительно, что Лукан не сразу понял, что за чувство его одолевает! Как он мог это понять, если никогда не испытывал этого чувства раньше?

Ревность. Откровенная чудовищная ревность…

Лукан всегда считал ревность чувством иррациональным. Вне сомнения, он никогда еще не ревновал женщину.

И вот это чувство наконец посетило его. Судя по слезам, сверкающим на ресницах Лекси, в медальоне находится фотография того, кого она любила. Или, возможно, все еще в него влюблена?

Ну и что? Почему это должно беспокоить Лукана? Он был готов впустить в свою жизнь только две эмоции — страсть и желание. Любовь, по его мнению, была уделом жалких дураков — мужчин и женщин, которые позволили чувствам управлять их жизнями.

К ним, например, относятся его брат Джордан и Стефани.

Но разве Лукан жалел этих двоих за то, что они влюблены друг в друга?

Нет, конечно, он их не жалел. Но здесь все по-другому. Джордан отличается от Лукана. Похоже, он плохо помнит, как разрушалась их семья, когда их отец, Александр, влюбился в другую женщину.

А если из-за любви ты бросаешь жену и троих детей, значит, ты настоящий дурак. Подобным дураком Лукан становиться не хотел.

Он резко шагнул назад:

— Хорошо. — Он мрачно кивнул. — Я извинюсь за тебя перед Бартонами.

— Извинись, — хрипло произнесла она, до сих пор не придя в себя после того, что произошло.

Она так старалась отобрать у него медальон, будто боялась, что Лукан узнает о том, кто подарил ей его на шестнадцатилетие. Непонятно только, почему он так рассердился? Зачем ему знать, что внутри медальона? На Лукана это совсем не похоже…

— Могу ли я считать, что все наши дискуссии о возможности продолжения отношений в настоящее время подошли к концу? — горько усмехнулась Лекси.

— Я не помню, чтобы дискуссия вообще начиналась. — Лукан холодно на нее посмотрел.

— Верно. — Лекси печально скривила губы. Лукан не представлял, как сильно она хочет забыть их разговор.

Без сомнения, некоторые женщины чувствовали бы себя польщенным предложением Лукана остаться здесь на несколько дней и «продолжить отношения». Лекси же просто обиделась.

А может быть, она все-таки была немного польщена?..

Может быть. Чуть-чуть.

Но ведь она ему не нужна! Лукан хочет с ней переспать, вот и все.

Она вздернула подбородок и посмотрела на него с вызовом:

— Не пора ли тебе уходить к Бартонам?

Лукан поджал губы, услышав ее категоричный тон:

— Они ждут нас через час.

— Так ты решил, что неплохо бы заняться сексом по-быстрому, перед отъездом? — презрительно произнесла она.

Лукан угрожающе прищурился.

— Тебя в юности, судя по всему, плохо воспитывали и совсем не наказывали! — прорычал он. — И запомни, Лекси, если я когда-нибудь затащу тебя в постель, секса по-быстрому не будет!

Лекси покраснела и вдруг снова почувствовала, как сильно возбуждена.

— К счастью для нас обоих, всегда есть «если», — язвительно ответила она.

— К счастью. — Он резко кивнул.

«Этот разговор никуда не приведет», — с тяжелым сердцем поняла Лекси.

— Я иду наверх, чтобы наконец прекратить этот бессмысленный разговор, а потом почитаю. — Она осторожно прижимала к груди кулон с цепочкой. — Я надеюсь, что ты уедешь к тому времени, когда я снова спущусь вниз.

— И я надеюсь, — жестко сказал он, — что ты передумаешь и разрешишь мне отнести твою цепочку в ремонтную мастерскую…

— Не передумаю! — тут же заверила она его.

Видя, как бережно она прижимает к себе медальон, будто ожидая, что его снова попытаются вырвать из ее рук, Лукан лишь окончательно убедился в том, что медальон имеет для нее большое значение. Лекси не хотела даже, чтобы он отнес его отремонтировать. Она не желала, чтобы он к нему прикасался…

Лукан стиснул зубы:

— Я покончил со всеми делами здесь, и поэтому, если позволит погода, завтра утром мы сразу поедем обратно.

— Я вне себя от восторга, — натянуто призналась она.

И Лукан понял, что больше нечего обсуждать, как и нечего делать.

То, что он признался в своем сильном желании Лекси и даже предложил ей остаться здесь с ним на несколько дней, чтобы удовлетворить страсть, полностью противоречило всем его принципам.