Ничего личного...-5

Ксавьер и Йохан невольно глянули вниз на пришедшую в возбуждение толпу. По грязному рингу прошлепала девушка в купальнике, держа над головой табличку с грубо намалеванной цифрой один. Мигель перегнулся через перила, едва не улетев головой вниз, и гаркнул:

— ПЕРВЫЙ РАУНД!!!

Мгновенно наступила тишина, в которой эхом замер жалобный звон стекол в оконных рамах. Девушка уронила табличку, которая шлепнулась в грязь, издав тихий «чавк». Кое-кто в толпе присел, закрывая голову руками. Йохан ошеломленно покрутил мизинцем в ухе, проверяя, не оглох ли — трудно было поверить, что человеческое горло способно издать такой звук.

Ксавьер же и бровью не повел — только побледнел, да пальцы вцепились в подлокотник кресла, едва не содрав обивку.

— Начинайте, начинайте! — подбодрил Мигель ошарашенных бойцов и впился губами в соломинку. — Вы же пришли не только затем, чтобы оценить мой косплей.

— Верно, — Ксавьер, как мог, взял себя в руки, но уже проклинал принца, заставившего его приехать сюда. — Вы знаете работорговца по имени Марсело Флавио?

— Положим, — Мигель грыз соломинку и не сводил взгляда с возящихся в грязи бойцов.

— Мой друг оказался у него в плену. Вы его видели, длинноволосый блондин в парке «Аламеда сентрал». В одиночку мне его не вытащить, и…

— Конечно, не вытащить, он же сам отказался тогда уходить, — Мигель отставил бокал. — Насильно мил не будешь, хотя я бы поспорил. И Марсело Флавио тоже.

Ксавьер с трудом подавил раздражение. Непривычная манера общения этого странного типа выводила из себя. Если ему все известно, зачем заставлять пересказывать?

— Чего вы хотите от меня? — лукаво покосился на него Мигель. — Чтобы я помог вам сокрушить рабовладельческий строй? Чур, я пишу гимн.

— Именно, — подтвердил Ксавьер. — То есть…  без гимна. Мой друг хочет уничтожить Флавио, но нам не справиться без поддержки. Говорят, вы независимы от картелей и имеете большую свободу действий.

— И отсутствие рабов, — закончил Мигель. — Ладно, а теперь назовите мне хоть одну причину, по которой я должен вам помочь.

Ксавьер разозлился. Ему уже изрядно поднадоел этот цирк.

— Сколько вы хотите? — почти прорычал он.

Мигель выглядел оскорбленным.

— Деньги? Считаете, мне нужны деньги? Посмотрите вокруг: этот клуб — один из многих, принадлежащих мне, и не единственный, где принимаются ставки.

— Тогда что вам нужно?

Мигель, не оборачиваясь, ткнул пальцем в Йохана.

— Он.

— Чего? — раскрыл рот тот.

— Выстоит два боя из трех против моего бойца — помогу, — Мигель снова зажевал мнимую сигарету.

Ксавьер скрипнул зубами. Что за невыносимый юнец! С другой стороны, условие казалось вполне выполнимым — когда-то Йохану не было равных на подпольных рингах, так почему же сейчас он должен оплошать?

— Сделай это, — коротко бросил он. Йохан поджал губы и кивнул.

* * *

Амадео как раз дочитывал волнительный эпизод о скачках в Гонконге, когда Рикардо схватил его за локоть и потянул за собой прочь из комнаты.

— Что случилось? — воскликнул Диего. — Рико! Эй!

— Поговорить надо, Диди, это ненадолго, — он затащил Амадео в патио и выпустил его руку. — Слушай меня внимательно. Я сказал отчиму, что Санторо обознался. Ты никогда не видел его и не знаешь, кто это. Если отступишь от этой версии, пострадает в первую очередь Диди. Все ясно?

— Конечно. Но, Рикардо…

— Что еще?! — рявкнул он. — Я уезжаю на неделю и оставляю Диди на тебя, и если с ним что-то случится, я тебя живьем съем и не подавлюсь! — он ткнул Амадео пальцем в грудь. — Не знаю, в какие игры ты играешь с Санторо, но не впутывай сюда моего брата.

— Мне меньше всего хочется приплести к моим делам Диего, — ответил Амадео.

— К твоим делам! — рыкнул Рикардо. — Но твои дела напрямую касаются Марсело, а он…

— … хозяин Диего.

Рикардо застыл, не в силах двинуться от сковавшей его ярости.

— Как ты смеешь? — выдавил он. — Как смеешь говорить такое? Диди не какой-нибудь раб!

— Тем не менее, он зависит от лекарств, которые дает ему отчим, а это ли не рабство? Вы так и не выяснили, что это, но продолжаете утверждать, что они идут на пользу!

Рикардо схватил Амадео за футболку. Та съехала вниз, обнажив татуировку.

— Раб? Вот это значит — раб, — он ткнул пальцем в буквы. — Открытым текстом. И не какому-то рабу судить, что лучше для моего брата!

— Флавио убьет его.

На Рикардо будто вылили ушат ледяной воды. Слова Амадео отрезвили мгновенно, вся ярость улетучилась в мгновение ока, уступив место противному липкому страху.

— Что?

— Он убьет Диего, — выражение лица Амадео вдруг стало жестким, а голос — ледяным. — Рано или поздно, но это случится. Однажды вы вернетесь домой, а вам сообщат, что ночью Диего стало хуже, и он скончался в реанимации какой-нибудь дорогой клиники. Флавио не задушит его подушкой, хотя я уверен, он на такое способен. Нет, просто введет ему чуть больше лекарства, чем обычно, и оправдается тем, что у любимого пасынка слишком сильно болела голова, и он просто хотел помочь. И кто его за это осудит?