Ничего личного...-3

Амадео тряхнул головой, которая не замедлила разболеться. Беррингтон дурит его или же действительно ничего не знает?

— Он забрал моего сына. Похитил его. Сделал то, что не удавалось вам со Скендером. Он вас обскакал.

Самодовольная улыбка медленно сползла с лица Беррингтона. Он раздраженно фыркнул.

— Знаю. Санторо, который был тут до вас, поставил меня в известность. Да, этот парнишка действительно зациклился на идее навредить вам. Знай я раньше, как сильно он вас ненавидит, придумал бы способ получше справиться с вами. Его бы энергию да в нужное русло…

— Где сейчас Лукас, Крейг? — Амадео наклонился к нему. — Где он? Вы же знаете, скажите мне!

Беррингтон изучающе смотрел на мужчину, сидящего перед ним. Насквозь промокшая одежда, слипшиеся мокрые волосы, болезненный румянец на щеках. Лихорадочно горящие глаза. Человек, доведенный до крайней степени отчаяния. Человек, готовый на все, чтобы вернуть то, что ему дорого. Человек, который пойдет до конца, даже если погибнет.

Он недооценил Солитарио и его друга, поэтому и проиграл. Его обвели вокруг пальца, а он поддался на уловку. Он свято верил, что подчиненные — лишь фигуры на шахматной доске, им не стоит доверять, не стоит привязываться. Ими можно лишь управлять и при необходимости — жертвовать. В чем он ошибся? Что сделал не так?

Амадео ждал ответа, сцепив руки перед собой.

— Я уже ответил вам, Солитарио, — Беррингтон сложил руки на животе. — Я не знаю. Правда не знаю. Я не видел его дней десять, как только все пошло наперекосяк из-за вашего с Санторо плана, он сразу же исчез. Еще до моего ареста. Вам ли не знать, какова его натура. Возможно, он нашел себе кого-то более могущественного, едва я растерял власть. Это единственное предположение, которое я могу выдвинуть.

Амадео выпрямился. В висках неистово стучало, он изо всех сил пытался сосредоточиться. Похоже, что Беррингтон не врет, да и какой резон ему лгать сейчас? Кивнув дежурному, он поднялся и вышел из комнаты допросов.

На улице на него вдруг накатила ужасная слабость, и он без сил прислонился к стене полицейского управления. С каждой минутой времени оставалось все меньше. Амадео слишком хорошо знал Лукаса: тот был способен на все, даже причинить вред ребенку, если знал, что Амадео это доставит невыносимую боль. Нельзя медлить, нужно как можно скорее…

— Амадео!

Ксавьер выскочил из подъехавшей машины и быстрым шагом подошел к нему.

— Что, черт побери, ты делаешь, принц? Вся охрана стоит на ушах, а ты разгуливаешь…

— Я не буду сидеть в больнице, как принцесса в башне, пока мой сын в руках этого монстра, Ксавьер, — перебил Амадео. — И я…

Ноги подкосились, он пошатнулся и упал бы, не подхвати его друг.

— Я же сказал, тебе нельзя покидать больницу! — ладонь скользнула по лбу Амадео. — Ты весь горишь. Что с тобой?

Амадео попробовал что-то возразить, но сознание стремительно уплывало. Он повис на плече Ксавьера, и его накрыло мягкое горячее одеяло бессознательности.

* * *

Первое, что почувствовал Амадео, был огонь. Пылающий огонь, охвативший все тело с головы до ног. Только лоб ощущал благословенную прохладу.

Затем накатил озноб. Его затрясло в лихорадке, волны холода охватили грудь, и он едва не задохнулся. Мышцы сводило судорогой, по костям будто проехался каток, все тело ломило от ноющей, противной боли.

— Кажется, приходит в себя, — раздался откуда-то издалека знакомый голос. — Смените ему компресс.

Волна холода накатила с новой силой. Амадео, дрожа, открыл глаза.

Первое, что он увидел, был потолок его спальни. Ксавьер сидел рядом, Жан Лесфор, стоя к нему спиной, возился с какими-то баночками, судя по стеклянному позвякиванию.

— Не смей вставать, — отрезал Ксавьер, положив ладонь на грудь Амадео. — У тебя очень высокая температура, доктор Лесфор вообще не может понять, как ты пережил эту ночь.

— Температура? — повторил Амадео. Горло резануло десятком рыболовных крючков, и он скривился.

— И не разговаривай, — закончил Ксавьер. — Ты попал под недавний дождь, и иммунная система хрупкого принца не выдержала, учитывая недавние потрясения. Поэтому доктор Лесфор предписывает тебе строгий постельный режим.

— Но Тео…

— Твоему сыну станет лучше, если ты заработаешь осложнения, опасные для жизни? — Ксавьер смягчил тон. — Его ищут. И обязательно найдут, обещаю.

Накатила волна тошноты, и Амадео зажмурился. Он не мог думать ни о чем, кроме опасности, нависшей на Тео, но от этих мыслей становилось только хуже.

Жан Лесфор взял его руку. Амадео почувствовал укол, и тут же мягкая, приятная слабость разлилась по телу.

— Вам нужно отдыхать как можно больше, Амадео, — сказал врач. — Ваш друг прав, осложнения могут стать для вашего ослабленного организма летальными. Подумайте над последствиями.

— Мне следовало бы уволить Йохана за то, что дал тебе сбежать из больницы, — Ксавьер укрыл его одеялом, подоткнув края. — Но, учитывая, как он сейчас переживает за твое здоровье, он и так уже достаточно наказан.

— Это не… — сознание уплывало, и Амадео держался из последних сил. — Не его вина. Я сам…

— Знаю. Но для профилактики встряска ему не повредит.