Ничего личного

- Дань, помощь твоя нужна, - перехожу сразу к делу, но понимаю, что не могу совладать с мыслями - предложения выходят оборванными и нелогичными. – Псих, помешанный на Нике... Ты помог в прошлый раз…

- Бл*дь, Кирилл совсем что ли из ума выжил? – гаркает Даня. – Неужели нельзя было найти кого-то, кто приглядит за девочкой, пока сам он в Германии?

- Он нашел, - признаюсь я, ощущая как от волнения желудок сводит спазмом.

На другом конце провода возникает пауза.

- Расскажи мне, как, когда и где это случилось, - просит Даня мрачно. - Любая информация будет полезной.

Пока я пересказываю другу сухие факты, гоню машину в сторону шоссе. Куда ехать дальше не представляю, но и не ехать тоже не могу – страх за Нику гонит меня вперед, не позволяя остановиться.

- Сделаю все, что смогу, - говорит друг перед тем, как отключиться.

Возможно, все же логичнее было бы свернуть на обочину и ждать ориентировку – мы начали действовать быстро, машину должны засечь, но я не могу. Грудь сковало льдом, пытаюсь проглотить ком в горле, но не могу – это страх не дает мне дышать. Необходимость заботиться о Нике стала для меня жизненной необходимостью. Я самонадеянно считал себя способным защитить ее, но в тот единственный момент, когда должен был стоять за ее спиной – подвел, и осознание этого, камнем ложится на сердце.

В памяти всплывает прошлая ночь. Я вспоминаю хрупкое обнаженное тело в своих руках, нежность прикосновений, жажду единения. Если я потеряю Нику…

Трель звонка заставляет меня вздрогнуть.

- Он едет в сторону Внуково. Мы подняли несколько полицейских нарядов. Его должны перехватить.

Вдавливаю педаль в пол, видя тусклый свет в конце тоннеля, которым стал этот ужасный вечер. С Никой ничего не случится, убеждаю себя. Моя девочка не даст себя в обиду. А Самохина я убью собственными руками, чтобы он больше никогда, никогда не посмел приблизиться к ней.

39

Ника

Первое, что помню – это слабый гул в голове и тошноту. С трудом разлепляю веки, морщась от резкой боли в висках, и пытаюсь сфокусировать взгляд на чем-то знакомом. Но ничего нет. Есть только дискомфорт, который я ощущаю каждой клеточкой тела, и нечеткая картинка с яркими плывущими огоньками перед глазами. Я двигаюсь? Куда-то еду? Плыву?

Делаю попытку поднять руку, чтобы откинуть с лица упавшие пряди волос, но не могу – конечности оказываются мне повиноваться, и отчего-то болезненно тянет кожу. Господи, почему мне так плохо?

Напрягаю голову, продираясь сквозь мутную череду воспоминаний: дом, паспорт, возвращение Кирилла, просьба Димы, машина…

Память возвращается ко мне подобно вспышке молнии, и я оказываюсь не в силах сдержать судорожных вздох. Несмотря на тошноту, я резко поворачиваю голову и вижу человека из моих самых жутких кошмаров, который сидит за рулем принадлежащего Диме Гелендвагена.

- Проснулась, красавица? – зловещий голос, на этот раз сочащийся издевкой, заставляет меня непроизвольно поежится от страха.

- Зачем ты?.. – шепчу я, беспомощно дергаясь на пассажирском сидении, пока не осознаю, что мои запястья перемотаны скотчем, а ноги таким же образом обездвижены в коленях и у щиколоток. – Отпусти меня!

- У тебя ко мне должок, Ника, - с хищной усмешкой заявляет Витя Самохин, бросая на меня озлобленный взгляд своих рыбьих глаз. - Я пять лет отсидел за то, что ты крутила передо мной хвостом, а потом, когда я захотел получить принадлежащее мне по праву, начала строить из себя недотрогу. Не сомневайся, на этот раз я свое получу.

Ровный голос, в котором слышится абсолютная уверенность в своих словах, пугает меня даже больше чем смысл его речи. Лучше бы он кричал - я знаю, как справиться с яростью, но перед этой спокойной маниакальной убежденностью я оказываюсь абсолютно беззащитна.

- Витя, ты понимаешь, чем это все может закончиться? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Останови машину. Отпусти меня сейчас, и я никому не скажу, что видела тебя.

Он поворачивает ко мне голову и оценивающе смотрит прямо в глаза.

- Боишься, Ника? - его тонкие губы искривляются в жалком подобии улыбки. - Хорошо. Я хочу, чтобы ты меня боялась. Ты всегда недооценивала меня, но на этот раз я был на шаг впереди тебя и твоей своры бойцов.

- Я не пряталась от тебя, Витя, - говорю спокойно, как учили меня не занятиях самообороны. - Ты мог дать знать, что хочешь поговорить любым другим способом. Для этого не нужно было... Это, - я поднимаю перед собой перемотанные скотчем руки.

- Просто мера предосторожности, - он презрительно отмахивается. - Ты не оставила мне выбора.

- Развяжи меня, - прошу я.

- Когда мы доберемся до места - развяжу, - упрямо говорит он, сосредоточенно обгоняя фуру на трассе.

- Куда мы едем? Что это за место?

- Место, где нам не помешают, - туманно отвечает он, но я успеваю заметить промелькнувший на обочине указатель на Калугу.