Ничего личного...

Бармен поставил перед ним стакан виски без льда, и Амадео в несколько глотков осушил его, морщась от боли в горле. В голове царил полный хаос, мысли путались, прыгали, наскакивали одна на другую и не желали упорядочиваться. То, что сегодня сделал Лукас, никак не хотело облекаться в ясную картину, но и обрывков было достаточно, чтобы Амадео вздрагивал от отвращения всякий раз, вспоминая обжигающе горячую ладонь брата, сдавливающую его шею.

Как он мог позволить Лукасу так поступить с собой? Раньше брат никогда не опускался до подобного. Да, он злился из-за успехов Амадео, это случалось частенько, иногда хватал его за волосы и тихо, чтобы отец не услышал, шептал всякую ерунду, угрожал, бросал на него завистливые взгляды, но Амадео, черт побери, никогда не воспринимал это всерьез! Кто же мог знать…

Его снова затрясло, и Амадео знаком попросил налить еще.

Жуткая сцена, за которую он испытывал нечеловеческий стыд, разыгралась еще и при будущем компаньоне отца! Такого унижения Амадео в жизни своей не испытывал, поэтому не смог найти в себе смелость спуститься в гостиную и присутствовать на переговорах, боясь увидеть насмешливый или, того хуже, сочувствующий взгляд. С него достаточно.

Поэтому он, почти весь день бесцельно проколесив по городу в попытке успокоиться, сейчас сидел за стойкой бара, куда изредка заходил, и глушил один стакан виски за другим, надеясь, что опьянение поможет прогнать постыдные воспоминания.

— Виски со льдом, — прозвучал рядом знакомый голос.

Амадео вздрогнул и, убрав волосы с лица, мрачно покосился на севшего рядом Ксавьера, невозмутимого, как скала.

— Как прошли переговоры? — как можно равнодушнее спросил он, плотнее обхватив стакан, чтобы унять дрожь в руках. Голос звучал хрипло, на коже наверняка остались синяки от пальцев брата.

— Замечательно. Мы обсудили все необходимые аспекты и пришли к согласию, что, впрочем, неудивительно, ведь решение я принял заранее. А потом говорили о тебе, — Амадео снова вздрогнул, что не укрылось от внимания Ксавьера. — Твой отец очень тебя любит. Даже немного завидую его детям.

Амадео прислонил прохладный стакан к виску.

— Да. Любит. Иногда мне кажется, что даже слишком, совершенно забывает о втором сыне.

— Потому что он бесполезен, — Ксавьер отпил немного и поставил стакан на салфетку. — Не сказал бы, что Кристоф не любит его, но тебя он превозносит до святых небес. Не понимаю, как можно убиваться из-за никчемного брата, когда есть настолько потрясающий отец.

Амадео промолчал. Ксавьер попивал свою порцию, поглядывая на него. Зачем он вообще пришел? Лишний раз напомнить о том, что видел? Сделать еще хуже?

Видимо, эти вопросы он задал вслух, потому что Ксавьер, чуть сдвинув брови, изучающе уставился на него.

— И сколько же алкоголя ты успел прикончить до моего прихода?

— Какая разница, — Амадео прикрыл глаза. — Все равно это не решит проблему, но хотя бы даст на время забыть о ней, — он залпом допил виски и со стуком поставил стакан на стойку.

— Значит, ты не обладаешь удивительным даром пить и не напиваться? Жаль, — подставив руку, Ксавьер поймал его. — И что прикажешь с тобой делать? Не думаю, что ты можешь идти сам.

Амадео вяло дернулся в безуспешной попытке освободиться.

— Я… Я могу… Со мной все в полном порядке.

— Я вижу, — Ксавьер закинул его руку себе на плечо. — Пожалуй, все же стоит тебя проводить.

* * *

Лукас что-то вопил, обвинял, кидался на него с ножом, затем вдруг ударил о стену так сильно, что у Амадео перехватило дыхание.

— Ты, красивая шлюха, — прошептал брат, обдав горячим и тянущим спиртом дыханием его лицо. — Больше ни на что не годен.

Схватив его за волосы, Лукас занес нож.

Амадео проснулся, тяжело дыша. Тело ломило, била крупная дрожь. Не открывая глаз, он потянулся рукой вправо, где обычно стоял стакан с водой, но нащупал лишь голую тумбочку.

Он удивленно уставился на резную, с темной окантовкой мебель, совсем не похожую на ту, что составляла интерьер его спальни, и никак не мог сообразить, где находится. Последнее, что помнил — вкус виски во рту, затем — темнота.

— Я думал, ты бредишь, а ты всего лишь заснул? — раздался вдруг насмешливый голос.

Амадео резко повернулся, и в голове все поплыло. Зажмурившись, чтобы остановить карусель, он полежал так какое-то время и только потом рискнул предпринять вторую попытку.

Ксавьер сидел в кресле и листал газету, изредка бросая на него оценивающие взгляды. Пиджак висел на спинке, узел галстука ослаблен. За окном было темно.

— Брежу? — Амадео осторожно, чтобы не спровоцировать очередной приступ головокружения, сел на кровати, пытаясь выпутаться из своих же волос. — О чем ты?

— Когда мы ехали сюда, ты постоянно повторял, чтобы я тебя не трогал, — Ксавьер аккуратно сложил газету и отложил в сторону. — Плохой сон или ты просто недотрога, как настоящий принц?

Амадео наконец удалось убрать волосы с лица.

— Это же…

— Гостиница «Азарино», — кивнул Ксавьер. — Твое имя обладает истинной магией — стоило мне его назвать, как нас пропустили без проблем.

— Конечно, — проворчал Амадео. — Это же комплекс моего отца. Почему мы здесь?