Ничего личного

— Сам только что услышал. Удивлен не меньше твоего.

— Что ж, это не то чтобы полностью меняет дело, но многое упрощает, — заявил Бен. — Коли дела обстоят именно так, то можно поговорить и о бизнесе. Итак, Фрэнк что-то говорил о «Тексако»? Я все верно расслышал?

— Верно, — кивнул я и отставил в сторону свой ром. — Нам нужна «Тексако».

Бен положил свои лапы на стол, и они заняли все свободное пространство на нем.

— Парни, эту конфету готовит для себя дядя Дэвид. Боюсь, отобрать ее у старого бульдога будет сложно. Как вы это себе видите?

— Антимонопольное расследование, реструктуризация выплат по долгам перед Pennzoil, внесение двух-трех миллиардов в ближайшие два месяца с параллельной апелляцией и встречными исками, заинтересованность профильного комитета в Палате представителей. Тихий сброс бумаг дядюшки Дэвида на биржах всего мира. И покупка приличных пакетов самой «Тексако» разными институциональными инвесторами. Этим занимается Том Снайл. Думаю, Гринпис тоже будет кстати — нужно припомнить все эти нефтяные катастрофы вроде разлившихся танкеров, провалившихся под землю озер[17], хотя про озера, наверное, не нужно — там сама «Тексако» испачкалась. Лучше пусть пишут про «Амоко Кадис»[18], «Амоко» — это ведь индианский филиал «Стандард Ойл»? Газетчики будут очень уместны, и мы не станем на них скупиться. Пусть роют, ищут ошибки, антиобщественные заговоры. Нам нужна вся эта грязная пена, что может плавать вокруг Chevron и ее сестер. Общественность должна быть настроена против участия Chevron и вообще кого-то из Хадсон Пайнс в деле Тексако Гетти. Пара десятков возбужденных дел о недоплате налогов и сговоре с коррумпированными диктаторскими режимами в Ираке или Индонезии — будут весьма полезны. В общем, не мне вас учить.

Уилкокс откинулся на спинку кресла:

— Что ж, я, признаться, не ожидал, Сардж, не ожидал. Вы не производите внешне впечатление матерой акулы. Вы представляете, сколько это может стоить? И что при всех тратах успех отнюдь не гарантирован? И сразу у меня появился второй вопрос: если представляете, то кто стоит за вами? И третий: если раньше вы занимались биржевыми спекуляциями, как намекнул мне Фрэнк, и у вас это неплохо получалось, то за каким чертом вы лезете в реальный сектор?

— Я хорошо представляю, Бен, размер предстоящих трат. Бюджет кампании по отъему «Тексако» на этот год предполагает расход до пяти миллиардов. Половину из которых мы выплатим ее растущими бумагами или, вернее, опционами на эти бумаги. Бюджет следующего года будет зависеть от наших с вами успехов в этом году. И мой наниматель хотел бы пока остаться неизвестным — так война обойдется ему дешевле. Что же касается вашего третьего вопроса… воздухом хорошо торговать, когда есть материальная база, которая не позволит уничтожить торговца. А когда ее нет — он просто тень, дым, туман — дунь, и его не станет.

— Впрочем, думаю, ваш наниматель — кто-то из европейцев: «Би-Пи», «Шелл»? — Заметив удивление в моих глазах, он погрозил пальцем: — А вы думали, я не догадаюсь?

Захар тяжело вздохнул.

Мы еще долго беседовали о всяких частностях и только к концу дня заручились поддержкой Бенджамина Уилкокса:

— Что ж, — сказал он, — даже если у меня ничего не выйдет, обо мне, по крайней мере, будут говорить как о человеке, «который хотел сломать старика Рокфеллера»! А это дорогого стоит. Я с вами, господа!

Мы не стали задерживаться в Вашингтоне, потому что начатых дел, требующих нашего участия, было несчетно.

И первый же день нашего возвращения в офис это доказал: мы несколько раз поговорили с Томом Снайлом и отдельно два раза с его помощником Сэмом Фишером — утром он был в Сан-Диего, а вечером дозвонился из Далласа; отметился длинным отчетом, присланным по факсу, Рональд Маккой; европейские контрагенты Захара расспрашивали о каких-то договорах — Майцев разобрался с ними сам. Эндрю Бойд сообщил, что вышел на объем продаж в один миллион долларов в месяц и в дополнение к своим роботам впервые предложил покупателям программу-клиент, которая сама могла проводить операции на Чикагской бирже — флагмане по устройству автоматизированных торгов, разрабатывающей эту тему еще с 1982 года. От объединения этих двух программ его клиенты были в полном восторге, и Эндрю всерьез рассматривал возможность увеличения работников его фирмы «Программы Бойда и Компании» до сотни человек. «Компания» — это мы с Захаром, чему я немало удивился. Майцев без лишнего шума устроил нам владение контрольным пакетом акций фирмы Бойда — на карманные расходы. И Бойд этому обстоятельству (если верить Захару) был чрезвычайно рад, потому что отлично понимал, кому на самом деле обязан своим успехом, и надеялся получить еще больше.

После обеда Линда сообщила нам, что Эми собралась замуж и испрашивала наше на то согласие, но сама обратиться постеснялась.

— Я ей разве папочка? — спросил у Линды Захар. — Хочет — пусть идет хоть замуж, хоть в конкубинат, это ее личное дело…