Ничего кроме любви

Гости собрались в небольшом, пестревшем цветами дворике, и Себастьян Дуайт-старший повел их в дегустационный зал. Он торжественно пожал руки всем присутствующим, многие из которых работали у него долгие годы. Три внука, занимающие руководящие посты в фирме, последовали примеру деда. Двое детей Себастьяна и внучка Анна стояли чуть поодаль.

Анна с легкой завистью наблюдала за кузенами. Если бы она родилась мужчиной, то была бы сейчас там, с ними, имела бы цель в жизни, работу, честолюбивые планы. Она почувствовала на себе чей-то взгляд и подняла глаза. Саймон Кливленд внимательно и задумчиво смотрел на нее. Анна вздернула подбородок, сожалея, что разоткровенничалась с ним в машине. Но он просто вывел ее из себя безмерным сочувствием к этой девчонке: Харриет то, Харриет се, вот она и не выдержала. Зря, конечно, расслабилась, это на нее не похоже. И какая ей вообще разница, что о ней будет думать Саймон Кливленд?! Он для нее никто, ноль без палочки, тень, скользнувшая по ее жизни.

Взаимные приветствия закончились, начались торжественные речи. Себастьян-старший говорил от имени семьи. Его речь блистала остроумием, все смеялись, атмосфера была легкой и непринужденной. Затем он повел всех в винные погреба.

Помещения погребов напоминали огромный деревянный ангар. Постройка была очень старой, деревянные балки свода потемнели от времени, по углам свисала паутина. Большие деревянные бочки были установлены на каменных опорах, приподнимавших их над землей. В воздухе висел густой, дурманяще-сладкий запах выдержанного портвейна. Вдоль стен лежали бочки поменьше, помеченные фирменным знаком Дуайт, датой заполнения и названием сорта.

Под этим помещением находились темные комнаты, где выдерживалось марочное вино в бутылках.

Себастьян-младший негромко рассказывал Саймону, как делается вино.

Наконец процессия приблизилась к юбилейному бочонку. Себастьян-старший произнес короткую речь, пообещав сделать всем присутствующим подарок – по бутылке особого вина. Под приветственные восклицания гостей он повернул кран, и в кувшин хлынула янтарная струя. Себастьян-старший, прикрыв глаза, попробовал портвейн. Наступила торжественная тишина. Старик улыбнулся и скромно объявил, что вино неплохое и потому следует его выпить.

Официанты стали наполнять и разносить бокалы, все провозглашали тосты, вокруг царили смех и веселье. Саймон о чем-то тихо говорил с Себастьяном. Марк заметил, что Анна стоит в одиночестве, и подошел к ней.

– Что здесь нужно этому американцу?

– А я откуда знаю? Он мне не докладывал.

Марк удивленно поднял брови.

– Что же ты не нажала на него?

– У нас не те отношения.

– Почему?

– Ему не понравилось, как я поступила с Харриет Этелдред.

– Мне тоже. В этом не было никакой необходимости. Себастьян и сам бы скоро во всем разобрался.

Анна взглянула на Марка отстраненно и умоляюще одновременно.

– Ты ведь не сердишься на меня за это, правда?

Он обнял Анну за плечи.

– Ты же знаешь, что нет. Но не надо в своих проблемах винить других.

– Ты так это понял? – сказала она, усмехнувшись. – А я-то думала, что спасаю всех нас от корыстной самозванки.

Анна направилась к деду. Все гости перешли в соседнее помещение, где подчиненные Лидии Леруа накрыли длинный стол в проходе между бочками. Алые с белым скатерти, свечи, цветы оживляли это обычно темное и мрачное помещение. Свет играл в хрустальных бокалах, около каждой тарелки лежал красиво завернутый подарок.

Себастьян-старший сказал что-то, все дружно рассмеялись и принялись рассаживаться. Саймон тронул Анну за руку.

– Я не расслышал, что сказал ваш дедушка.

– Он посоветовал мужчинам не садиться подле своих жен, если они хотят как следует выпить. Садитесь где хотите.

Она собиралась отойти, но Кливленд удержал ее.

– Вы уверены, что я могу остаться? Мне бы не хотелось, чтобы меня считали навязчивым, – сказал он, улыбнувшись.

Не свойственная этому человеку церемонность позабавила Анну.

– Значит, вас все-таки задело. Но Себастьян же пригласил вас, так что оставайтесь.

– А речи еще будут?

– Что, надоело?

– Просто я многое не понял. Мне, наверное, следует сесть с вами. Будете мне переводить.

Саймон подхватил ее под локоть и повел к свободным стульям. Анна вырвала руку. Да, этот ковбой не английский аристократ – ему и невдомек, что следовало бы поинтересоваться ее согласием. Анна отошла к Чарлзу и села рядом с ним. Саймон не моргнув глазом устроился напротив. Чарлз, явно не симпатизирующий американцу, заговорил с Анной по-французски, проводя аналогию между нынешним торжеством и празднествами в его замке в Корнуолле.

– Очень похоже на наши места, – сказал он. – На праздник приходят жители всех окрестных деревень. Когда вы позволите мне показать вам мой замок, княгиня? – спросил он настойчиво. – Я уверен, что вам там понравится.

– Я, наверное, побуду немного с дедом. Он любит, когда я живу здесь.

– Но, дорогая, вы должны увидеть мое поместье именно сейчас, когда все деревья в цвету и лужайки усыпаны колокольчиками. Мы могли бы…

– А в Штатах вы не бывали? – неожиданно вклинился в беседу звучный голос Саймона.