Ничего, кроме личного

– Какое же оно постороннее? – Михаил смягчился и озарился внутренним светом. – Это Марианна, любимая женщина. Я могу вам доверять? Мы же не под протокол?

– Забудьте о протоколе. Однако вы женатый человек. Если вы можете обманывать жену, то что помешает вам обмануть государство? – Александр Игоревич поставил вопрос ребром.

– Вы как-то слишком широко рассматриваете проблему, – замялся Михаил. – Если так рассуждать, то у нас полстраны способны обмануть государство.

Сказав это, он тут же прикусил язык, потому что понял, что попал в самое яблочко. Александр Игоревич укоризненно покачал головой.

– Не вам судить о проблемах страны. Вы со своими разберитесь. Вернемся к сути вопроса. Кто такая Марианна и как вы с ней познакомились?

Следователь знал человеческую природу. Мужчина в стадии влюбленности имеет непреодолимое желание говорить о предмете своей страсти. Он похож на глухаря, который токует до того самозабвенно, что его можно брать голыми руками.

Михаил начал токовать. Он рассказал, как шел по улице во время дождя. Нет, не так. Как благодатный майский дождь застал его в пути. Его окружали сплошные зонты. Люди напоминали грибы. Шляпка зонта, а под ней ножка. И вдруг посреди этого уродства проплыла красивая женщина. Дождь обливал ее своими струями, но она не пряталась под зонтик. Шла, не сломленная влагой. Михаил пошел следом. Он предложил ей укрыться под его зонтом, она милостиво согласилась.

Александр Игоревич хранил непроницаемое выражение лица, скрывающее легкое презрение. Зонтик, дождь… Как банально! Он надеялся на большее.

– Но дождь явление временное? Что было потом? – строго спросил он.

– Потом мы стали встречаться. Выставки, концерты разные. У нее потрясающе развито чувство прекрасного. Особенно любит балет, только «Жизель» смотрела, наверное, раз десять. Очень тонкая душевная организация.

– Ваша жена ни о чем не догадывалась?

– Она не допускала такой мысли. Считала меня потенциально непригодным к мужской истории, слишком домашним, что ли. – Михаил усмехнулся.

– Допустим, но вы ведь должны были тратиться на эту, как ее… Жизель.

– Марианну, – подсказал Михаил.

– Утечка бюджета не может не волновать жену.

– Видите ли, жена всегда считала меня не умеющим зарабатывать деньги. Поэтому то, что у меня нет лишних денег, ее не удивляло, скорее наоборот, укрепляло ее картину мира. К тому же Марианна замужняя женщина, и дарить ей разные шубы и колечки я не мог. Возникли бы вопросы. Поэтому я покупал ей недорогие, но памятные вещи.

– Например?

– Ну я не знаю… Альбомы с репродукциями импрессионистов… какие-то мелкие сувенирчики… водил в деликатесные кафе… Я, знаете ли, очень неплохо разбираюсь в высокой кухне. Словом, в наших отношениях материальный вопрос роли не играл.

«Еще бы! Адольф обеспечивал всем остальным, кроме твоих идиотских сувенирчиков», – злился про себя Александр Игоревич. Почему-то в данный момент он солидаризировался с обманутыми мужьями.

– А можно вас попросить об одном одолжении, раз уж у нас такой откровенный разговор зашел? – деликатно спросил Михаил.

– О каком именно?

– Передать Марианне записку. Я бы не хотел никаких свиданий, тут очень тягостная атмосфера… И запахи. Мне кажется, что я сам начинаю пахнуть средствами дезинфекции.

Александр Игоревич изобразил внутреннюю борьбу. Имея жену-актрису, он владел азами актерского мастерства. Впрочем, жена ни при чем. Актерство было у него в крови.

– Вообще-то не положено, – тягуче начал он. – Но раз уж мы так откровенно поговорили. Чисто по-человечески я вас понимаю. Пишите!

И он протянул листок бумаги обрадованному Михаилу.

Тот, смешно заслонившись ладонью, как в школе от списывания, начал строчить. Иногда он останавливался в подборе слов и мечтательно смотрел в окно. По его лицу скользила трогательная улыбка, уносящая его прочь от этих стен, с их протоколами и допросами, туда, где прекрасная Марианна плакала над судьбой Жизели.

Александр Игоревич не мешал. Он тихо разглядывал свои ногти и размышлял на тему, почему люди в общей массе такие тупые. Образование, ученые степени не делают человека умнее. Многословнее – да, самоувереннее – трижды да. Но не умнее. Вот сидит типичный представитель образованных дураков. Своими руками расчищающий ему путь к Марианне.

Михаил закончил писать, перечитал, удовлетворенно кивнул и передал записку следователю.

– Вы будете читать?

– Зачем? Это же личное.

– Я думал, что обязательная цензура… Спасибо вам, вы благородный человек.

Александр Игоревич не стал отвечать на подобную глупость.

Михаила увели, и следователь, завершив кое-какие дела, отправился навстречу очередному приключению.

Он позвонил Марианне, взяв ее телефон в протоколе обыска, и представился, вложив в голос в нужных пропорциях суровость должностного лица, благожелательность просто человека и приятные вибрации красивого мужчины.

Он начал издалека. Ему хотелось не сразу прыгнуть, а сначала поиграть с мышкой.

– Добрый день, Марианна.

– Кто это?

– Вот даже как? А мне казалось, что со второго раза меня можно запомнить.

– Не говорите загадками. С какого второго раза?