Нич Ниднибай

Через несколько дней после этих событий, в одной из психиатрических больниц столицы, можно было увидеть симпатичную блондинку, которая непрерывно, даже во сне, разговаривала и, хорошо прислушавшись, можно было разобрать её речь:

– Это тебе за Шлемазлика моего, это тебе за врейских деток, это тебе за вянских деток, это тебе…

54

Сегодня мы решили прокатиться на автобусе.

Автобус – это такая самодвижущаяся по приказам шофёра большая жестяная коробка на колёсах, у которой есть множество окон. Он предназначен для детей дошкольного и младшего школьного возраста, чтобы они могли всё хорошенько рассматривать из окон. А также для стариков и старушек, для того чтобы таковые могли между собой тихонько поговорить, не мешая кричащим детям. Иногда, в виде исключения, в них ездят взрослые и школьники старших классов. Но этим разрешается такое только по утрам, полудням и вечерам. Автобусы раскрашивают в разные цвета: зелёный, красный, синий и другие. Это делают для того, чтобы было весело. Самое смешное, что за вход в автобус с маленьких детей не берут деньги. Можно подумать, будто у малышей их нет. Да Эльчуха только вчера нарисовала каждому из нас по сто очень красивых разноцветных шекелей. А мы потом их ещё разорвали на пять частей, так что у каждого стало по пятьсот.

И вот мы едем. По бокам в почётном карауле стоят подстриженные деревца. Возможно, это эвкалипточки в папахах. Они ещё очень молоды, любознательны, полны любви и приветливо трепещут нам своими тёмно-зелёными листочками. А что за чудо там, вверху, на небесах?! Что это за огненный глаз, не мигая, смотрит на нас?! Это солнце, уходящее в бело-серые облака, которые растворились углом несколько повыше горизонта. Оно уходит в этот раствор, как сияющий глаз в глазницу, или будто его проглатывает пасть крокодила, или словно в дом свой.

Кстати, в автобусе не рекомендуется сидеть с открытым ртом, даже если у вас ещё молочные зубы. Поэтому я предложил Эльчуне, Тальчушке, Итайке и себе закрыть вышеуказанный, несмотря на всю сказочность небесного полотна. Триумвират ЭТИ, немного поколебавшись, пошёл всё же на компромисс, слегка прикрыв рты. Со мной, однако, получилась некоторая неувязка. Дело вот в чём. Хотя молочные зубы у меня, кажется, уже поменялись, я являюсь счастливым обладателем привычного вывиха челюсти. Таким образом, сами понимаете: не всегда то, что легко открылось, столь же безболезненно закрывается…

Но я не о том… Я хотел сказать, что пальмы, которые мы сейчас видим из окна автобуса, вероятно, только что вернулись из парикмахерской, ибо уж очень они напоминали то ли стрелы индейцев, воткнутые остриём в землю, то ли распущенные хвосты страусов, спрятавших голову в песок…

…А потом мы увидели сосновый парк. Сосны были невысокие, но, удивительное дело, их стволы были наклонены под столь острым углом к земле, что казалось, деревья стелились, ползли по ней. А может быть, сосны пали ниц перед Землёй и, от переполнявшей их нежности, хотели окрасить её своими стройными кустиками иголок похожими на вечнозелёные малярные кисти. Так мы ехали и ехали, и перед нами, под нами и над нами искрилась, цвела и пела на все голоса любопытная, пёстрая страна…

Знаете что? Если вы стали ужасно, невмоготу, взрослым, возвращайтесь назад, в детство, и вы увидите сами все эти чудные чудеса. Ведь это так просто: достаточно сесть в раннедневной автобус, открыть широко глаза и чуть-чуть приоткрыть рот…

55

Проплыла цветастая надпись «Добро пожаловать в Оон!», под которой кто-то чёрной аэрозольной краской изящно програффитил: «Город собачьего говна!»…

– Так!.. Этот дорожный круг проскочил…

– Второй…

Он проехал ещё около сотни метров…

– Всё!..

Дальше невозможно было ехать, вследствие завалов, образовавшихся из обломков разрушенных домов, и Йоси, пожилой, маленького роста коренной верисеец с узким, костлявым лицом, вышел из автомобиля, решив идти пешком.

– Да оно и к лучшему, – утешал себя Йоси. – Чем находиться среди этих придурков на дорогах, лучше уж топать пешком… Воистину, если хочешь узнать характер народа, покатайся на машине среди его автомобилистов… Всё, что в «пешеходной», домашней или производственно-гуляночной жизни может быть скрыто, щедро сочится и смердит на дорогах страны: шкурность, желание любой ценой обкакать соседа, жестокость, жлобство, наглость, снобизм, халатность, равнодушие…

Он пробирался между бетонных балок, щебёнки и гор неубранного, вонючего мусора. Откуда-то из-под земли появилась молодая женщина с коляской, в которой сидело дитя.

– Чего это она выскочила? – подумал Йоси. – Ведь запрещено же с детьми.

Ребёнок размахивал рукой с зажатой в ней соской, да так, что, в конце концов, соска упала в мусорную кучу с какими-то чёрно-зелёными подтёками гнилья. Женщина подняла соску, обтёрла её рукавом своей жёлтой, замызганной кофты и сунула ребёнку в рот. Затем она пробежала ещё с десяток метров и опять исчезла под землёю…

– Нормально! – мысленно съязвил наш пешеход.