Нянька для злодеев

Единственное, с чем она так и не сладила — полеты. Тренер Гардоновски продолжала нестерпимо орать о ее тупоголовости, растущих не из того места руках и прочих непотребствах. К пятому занятию Лора уже не обращала на это внимания, терпеливо выжидая, пока время, отведенное метле, подойдет к концу.

Молодой профессор Крон объявился лишь спустя четыре дня, после того отмененного занятия. Выглядел он не важно. Видно и правда чем-то болел. Увы, папенька не воспринял просьбы Лорелии повнимательнее приглядеться к этому человеку, потому он оставался на прежнем месте и занимался подготовкой игр.

Лора подала заявку своей группы, из которой почему-то была вычеркнута Виолетта. На вопросы она отвечала коротко — передумала. Кстати, оказалось, что староста должна не только следить за дисциплиной, успеваемостью и безопасностью (конкретнее — чтобы никто из ее подопечных никого случайно не пришиб аномалией). В ее обязанности еще входила бумажная работа! Узнала она об этом ближе к окончанию семестра, когда понадобились списки, отметки и характеристики от профессоров. Благодаря этому, Лоре пришлось несколько дней подряд «наслаждаться» обществом декана аномальников, профессора Хисса. Неприятный тип. Еще и некромант. Смертов рядом с ним солнечный зайчик с ангельским характером.

Финеас решения не изменил, но был записан вместе с Лорелией к ее подопечным. Его это удивило, ведь изначально никто не устанавливал минимальное количество участников. Теперь же, в правилах появилась запись: «В группе должно быть не менее пяти человек». Мало того, первое задание они должны пройти вместе.

Ну вот и всё, больше интересных событий за это время не произошло. Хотя, нет… Надо бы упомянуть одну странность.

Две недели назад Геральд вновь активизировал свои поползновения на ее руку, сердце и другие немаловажные органы. Сначала это веселило, потом удивляло, а сейчас уже откровенно настораживало. Если бы не любимый летучий мышь, постоянно таскающийся за хозяйкой и бдящий в капюшоне учебной мантии, Холд не раз бы смог зажать Лорелию в темных коридорах замка, поцеловать и одному Всевышнему известно, чего еще наделать. Что, кстати, однажды у него почти получилось: грубо отшвырнув бедного Ваську в сторону, аномальник прижал Лору к холодной стене пустого класса, лишив всякой возможности двигаться. Пока офигевший от подобной наглости мышь приходил в себя и газовал, пыхтя от злости, девушка безуспешно пыталась увернуться. Закончилось дело разодранной в кровь физиономией Холда и парой выдернутых у него клочков волос. Васька таки отомстил, обозлившись на него еще больше. Теперь едва только аномальник показывался на горизонте, зверек начинал перебирать всеми четырьмя конечностями и порыкивать. Видимо представлял, как замешивал противника в честной схватке.

Лора пока никому не жаловалась. Но уже побаивалась за здоровье. Свое и Васькино. Мало ли, до чего мог додуматься Геральд. Для себя она решила точно: еще один инцидент, и она отправляется к папеньке. Он только и ждет возможности отчислить Холда из академии.

13.2

Антонин присел на пустующую койку. Облокотился на колени и взял холодную ладошку Марики. Сжал в руках, прикрывая глаза. Пусто. В сознании девушки ни мыслей, ни воспоминаний, ни образов снов. Вот уже больше месяца она пребывала в коме.

Это давило на Смертова, словно он сам лежал сейчас в больничной жесткой постели, не подавая признаков жизни. Не уберег. А ведь ответственность за жизнь и здоровье студентов полностью на нем. Марика, к тому же, его практикантка. Он видел ее чаще, чем кого-либо другого. И все же не заметил, как и когда она пропала. А главное, кто был повинен в этом.

В голове Антонина творился сейчас настоящий ад. Сотни кадров: его и чьей-то чужой жизни проносились перед глазами, стоило лишь опустить веки. Первые воспоминания прошлого его души ворвались в сознание больше пяти недель назад. Сначала они были подернуты туманом и различить что-то не представлялось возможным. Словно отголоски другой вселенной. Обрывки фраз, теряющиеся за шумом неизвестных голосов, смазанные лица и чувства… Не принадлежащие ему эмоции раз за разом набегали то горячими, то ледяными волнами, сжимая сердце в предвкушении беды.

Потом образы стали четче, он смог различить черты и фигуры. Среди десятков разных людей, выделялась всего одна. Будто на изображении увеличили яркость, заглушая все, что ее окружало. Фельн. Дочь Азара. Только не та взбаломошенная девочка с розовыми волосами и острым языком, а другая.

Ей около тридцати, у нее длинные каштановые локоны и синие, наполненные спокойствием глаза. Она улыбается, касается его лица, что-то говорит… Но Антонин этого не слышит, пытаясь справиться с охватывающей его паникой.

Как такое вообще могло быть правдой? В какой вселенной ему угораздило ее полюбить?