Ни кола ни двора

— У тебя бывает, что ты просыпаешься уже бухой? В принципе, хорошо — бухать не надо, но все равно как-то странно. Ну неважно. Как там в тюрячке-то? Ты ж типа десять лет чалился, уж что-нибудь прикольное должно было произойти. Ну ладно, понимаю, ты не хочешь об этом говорить, не вопрос! Эй, Ритка, ты же вроде в курсах про всякое интересное? Как птицы летят на юг? Я лет пять назад где-то читал, что по магнитым полям они ориентируются. А это как ощущается?

— Не знаю, — сказала я. — Я не птица.

Дядя Женя пожал плечами, словно это было пусть и предсказуемо, но все-таки не слишком очевидно.

— Лады, тогда пошлите подбухнем. У меня остался рислинг какой-то там. Винище, короче, не знаю. Вроде нормальное. Но я не пил, это для девки было. Мет еще есть, но вы же не хотите, наверное. Или хотите?

— Господи, — сказала я.

Толик молчал. Дядю Женю это, впрочем, похоже совершенно не волновало.

В темноте мы прошли на кухню, мои глаза едва привыкли различать в черноте внятные силуэты, как вспыхнул ослепительный свет. Я зажмурилась. Дядя Женя сказал:

— Хавать-то будете?

— Есть йогурт? — спросила я. — Мы просто ели замороженный йогурт, теперь я не могу остановиться.

Дядя Женя открыл холодильник и огласил результат:

— Есть икра красная и краб.

Кухня была просторная, прекрасно отделанная, но ее портил беспорядок. На столешнице валялись женские трусы, стояла на конфорке пепельница, полная окурков, словно заготовка для какого-то странного блюда, пол был усеян крупинками какого-то белого порошка, на столе в беспорядке разлеглись части какого-то радиоприемника или еще чего-то подобного. По стеклу над натюрмортом под лампой, пробежала нервная трещина. Часы висели циферблатом к стене.

— Давай икру.

— Только хлеба нет.

— Тогда это бессмысленно.

Я села за стол, а Толик остался стоять у двери. Он выглядел каким-то совсем чужим и диковатым. Я помнила только один раз, когда Толик был таким, и он мне не понравился.

Может быть, нам и не стоит сталкиваться с нашим прошлым?

Дядя Женя поставил передо мной банку с икрой, причем не открытую, и вновь повернулся к Толику.

— Так что? Ничего не расскажешь нам тут прикольного?

Толик пожал плечами.

— А не было ниче прикольного.

— А что было тогда?

— Ниче не было. Одна сплошная шуньята.

— Это на фене?

— Не, — сказал Толик. — Это на санскрите.

— Блин, — сказал он. — Болливуд какой-то.

Я засмеялась, а дядя Женя пожал плечами, открыл холодильник, достал оттуда сигареты, взял с тарелки зажигалку и закурил.

— А что пить-то будем?

— Ну давай вина, — сказала я. — Мы сегодня были на похоронах.

— О, — оживился дядя Женя. — На чьих?

Толик молчал, я снова посмотрела на него, кивнула на стул рядом с собой, но Толик едва заметно мотнул головой.

Меня все это волновало, а вот дядю Женю — ничуть.

Он кинул Толику пачку сигарет.

— Дядь Толь, это тебя так тюрьма изменила? Я слышал, люди другие выходят.

Толик поймал пачку, выудил сигарету, закусил.

— Зажигалку мне дай.

— А, точняк.

Я сказала:

— Хоронили мою интернет-подружку.

— Умерла, потому что ты зануда?

— Заткнись, Женя.

— Вот потому и умерла. От такого-то обращения.

— Толик, вот, видел, там много девочек пришло, да, Толик?

— Повезло подружке, — сказал дядя Женя. — Цокнув языком. Ну, что еще интересного было?

— Даже не хочешь спросить, почему она умерла?

— Не. Не хочу.

— А потом мы сходили к Жорику.

— А, к Жорику. Ну лады. А что там с той девчонкой? Она утонула? Я просто пьяный был вчера.

Причем здесь вообще он я так и не поняла.

— Нет, — сказала я. — Умерла от рака. В восемнадцать лет.

— О, — ответил дядя Женя, затушив сигарету в пепельнице, стоявшей на конфорке. — Я тоже несколько раз чуть не умер в восемнадцать лет.

— Но не от рака, — сказала я.

— Не от рака, — ответил он поспешно. — Во всяком случае, я такого не помню. В моем послужном списке рака точно нет. Кстати, во, смотри, вот это не меланома?

Он ткнул пальцем в родинку над ключицей.

— Нет, — сказала я.

— Ну ладно тогда. Дядь Толь, ну че ты молчишь. Че ты теперь скучный такой стал?

— Да не, — сказал Толик. — Я выжидаю.

— Ребят, у вас что какой-то конфликт?

— Да не, — пожал плечами дядя Женя. — Никаких конфликтов, да, дядь Толь?

— Ну да, — сказал Толик и снова попытался улыбнуться. Тогда я подумала, что надо его уводить. Я сказала:

— Слушай, Жень, мы, наверное, пойдем погуляем.

Дядя Женя широко и зубасто улыбнулся. И тогда до меня дошло — все он понимает, и даже специально Толика провоцирует. Я сказала:

— Пойдем, Толя, может в кино еще разок сходим, а?

— Ну вот, — протянул дядя Женя. — И не рассказали мне ничего. Где хоть похоронили-то ее?

— Кузьминки, — сказала я.

— Ну прям как Эдьку Шереметьева.

Что случилось дальше я толком не могу описать, слишком уж быстро все произошло.

Толик метнулся к дяде Жене мимо меня, так стремительно и ловко, как я даже от него не ожидала. Он схватил пепельницу и ударил дядю Женю в висок. Я подумала: он умер или потерял сознание, Господи.

Но в то же время не испугалась по-настоящему. Не почувствовала ничего из того, что может почувствовать девушка, когда ее парень пытается убить ее дядю.

Впрочем, моего дядю не так-то и просто было убить.