Незримый враг

– Может быть, ты… Ты хотела бы съездить в Лондон? – смущенно спросил я у Молли, решившись на последнюю попытку. – Проведать леди Бланш?

– Не. – Она покачала головой, отстегивая лошадей. – У меня тут дел невпроворот. Мама после свадьбы к Фарреллу съезжает, и кто за домом присмотрит? Да и на земле столько дел! Это вас столица заждалась, нечего мне там делать. Я свое отгуляла. Надоело прислугой быть, а тут я сама себе хозяйка. Ну что, когда вы едете?

Судя по всему, идеальным ответом было «прямо сейчас», и я осторожно напомнил:

– Нам в полдень нужно заехать в замок на холме, дать показания. Днем похороны Элизабет Дигсби, а завтра утром, насколько я помню, твоя мать и Фаррелл венчаются в церкви.

– Точно! – Молли подошла ближе и прошептала мне на ухо: – Фаррелл хотел вас попросить быть его свидетелем, вы уж не откажите, он в вас души не чает. А завтра вечером будет в честь свадьбы угощение, и вот на него я на вашем месте не ходила бы. Все соседи видели, как вы из мертвых вернулись, и вчера-то я их удержала, а завтра только и будете на расспросы отвечать. Придется все им выложить, иначе обидятся. А вы же сами не хотели про танамор болтать, так?

Итак, приговор оглашен: мне нужно уехать завтра днем, между свадьбой и угощением. Я растерянно молчал. Не ожидал, что так жаль будет расставаться с этим местом. Как ни смешно, здесь я чувствовал себя дома, – а с тех пор, как умерла мама и осиротел наш собственный дом, так я не чувствовал себя нигде.

– Конечно. Я и сам собирался уезжать, – выдавил я, потому что Молли, кажется, ждала ответа. – Уверен, найдется корабль, отходящий к британским берегам завтра днем.

– Отлично! А для вас мы прощальный ужин сегодня устроим. Курицу запечем так, что пальчики оближете.

– У тебя все будет в порядке? – неуверенно спросил я.

– Конечно. – Молли заколебалась, а потом все же потянулась и сжала мою ладонь. Я вздрогнул всем телом. – Благодаря вам у меня все хорошо.

Я старался не смотреть на нее, чтобы не выдать своего смятения. Ощущение ее руки в моей меня словно заколдовало. Живое тело оглушительно громкое – мне казалось, барабанную дробь моего пульса слышно на мили вокруг. А Молли продолжала сжимать мою руку и говорила:

– Не могу передать, от скольких несчастий вы меня избавили. От Флинна, от смерти, от работы в услужении, от неотмщенной смерти брата. Даже мамино счастье – ваших рук дело. Все долги отданы, мистер, и отданы с лихвой. Можете спокойно ехать домой. Живите так, как мечтали. – Она тихо рассмеялась и шутливо встряхнула мою руку. – Вы ведь граф, забыли?

Я искоса глянул на нее. Молли выглядела спокойной и радостной, а любить – значит отпускать.

– Знай, я всегда буду тебе другом. – Я накрыл ее руку второй своей ладонью. – Если тебе что-то понадобится, просто передай с кем-то весточку для графа Гленгалла. Мой адрес ты знаешь – Лондон, Синг-стрит, дом пять.

– Ага. – Молли смутилась и убрала руку. – Мебель из своей комнаты заберете?

– Ни за что, это подарок. Не такой уж плохой там интерьер, признайся!

– Неплохой, – согласилась она. – Но вы что, вообще ничего не возьмете?! Любите вы деньгами разбрасываться!

– Я же граф, – фыркнул я. – Презренная экономия не для меня.

Мы посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, рассмеялись.

– Ваша будущая супруга таких разговорчиков не одобрит, – продолжая посмеиваться, сказала Молли. – Граф не граф, а бережливость никому не повредит. Знаете, как у нас в народе говорят?

– Жажду узнать.

– «Тремя вещами не следует хвалиться: размером своего кошелька, красотой своей жены да вкусом своего пива».

Я улыбнулся, заранее скучая по этим ирландским мудростям. Все ощущалось так странно – собственный рот, когда улыбаешься, влажность слюны во рту, сопряжение всех костей. Тело казалось горячим, живым, тяжелым, и я бы расцеловал каждую кость, каждую мышцу, которая так чудесно работала в согласии с остальными. Даже свое глупое сердце, которое колотилось так, будто ему тесно в грудной клетке.

– Вы сегодня все время улыбаетесь, – негромко сказала Молли.

– Я и до этого часто улыбался.

– Не так. У вас всегда такая улыбка… напоказ, что ли. А сейчас – просто так.

Я смущенно отвел глаза и постарался выдумать достойный ответ, но Молли уже направилась в конюшню расседлывать лошадей, а мне велела проверить, достаточно ли у меня саквояжей для одежды.

– Если недостаточно, я вам мешок от сена дам, – хихикнула она и удалилась.

Оставлять рукопись Бену я передумал – лучше уж заберу с собой и перечитаю на досуге. Отдавать свою одежду бедным я тоже раздумал. Конечно, я был болезненно худым, когда ее заказывал, но жаль стало расставаться с произведениями мистера Бойла: мне захотелось оставить их на память. Расстался я только с черной рубашкой: время траура прошло, и теперь я завернул в нее книгу Эдгара По, чтобы прихватить с собой в замок на холме.