Незримый враг

– Слушайте, мистер, я первая согласилась бы с вами, но когда до истины добираешься, должно быть такое чувство… Бам! – Она щелкнула пальцами. – Как будто все сошлось, и другой разгадки быть не может. Но сами вспомните: убийца пытался обвинить во всем Каллахана, а Робин по Каллахану с ума сходит, говорит, его промышленный гений мог бы Ирландию спасти!

– Ох, какой веский аргумент! И кто же, по-твоему, виноват?

– Понятия не имею! Вот и давайте обсудим, как партне… Джон!

Но я уже не слушал: у меня не было ни малейшего сомнения, что я прав, а Молли просто дружка защищает. Я оглядел комнату. Картина была та еще: Робина никто не поддержал, и теперь они сцепились с Муром. Кто-то из них кого-то повалил, и они возились на ковре, рыча и пытаясь выкрутить друг другу руки. Мы с Молли ругались, воющий от страха Лиам обнимал Нэнси, та жутко сипела, барон потерянно таращился в пространство, а на часах оставалась всего одна минута до обозначенного убийцей времени. Я еще раз обвел взглядом поле боя, и все варианты для меня окончательно свелись к одному: с чего еще Робину так бешено защищать свои карманы? За чернильницу беспокоится?

– Это Робин! – крикнул я и тут же закашлялся. Часы мягко брякнули. Без четверти час. – Вот оно, имя. Робин О’Брайен!

Мур отпрянул, резко прервав попытки ощупать Робина, и удивленно уставился на него. Тот лежал на ковре, красный, встрепанный, воротник сбился. Я бесстрашно подошел к нему и протянул руку.

– Я знаю, что это ты. Давай сюда противоядие, раз обещал.

– Нет у меня его! – процедил Робин. – Ты ошибаешься, Джон, говорю же тебе!

Он выглядел искренне напуганным, смущенным и злым. Мур тоже был красный, какой-то сбитый с толку. Приподнялся на локте и хрипло подтвердил:

– У него в карманах ничего нет.

– Не может быть, – упрямо повторил я и потянулся к Робину здоровой рукой.

Тот отпрянул, злобно глядя на меня, и трясущимися руками вывернул все свои карманы: в брюках, сюртуке, жилете.

– Доволен, тупица? – прошипел он. – Это не я, говорю же!

Молли кинулась к Робину и помогла ему встать, бросая на меня короткие осуждающие взгляды. Нэнси лежала в объятиях Лиама, как бледная раненая птичка. Я ошарашенно замер. Сейчас из-за моего самомнения погибнет еще одна женщина. Нет, только не это!

– Глупая игра, – прошептал я, не в силах принять поражение. – Кто бы ее ни затеял, отзовитесь! Вы выиграли, я это признаю. А теперь прошу, спасите ей жизнь!

Но убийца, похоже, собирался действовать согласно правилам, которые сам же установил. Я промахнулся, и в ответ никто не потянулся отдать мне противоядие. Приволакивая ногу, я подошел к Нэнси, которую обнимал безутешный Лиам. Та приоткрыла глаза и мутным взглядом посмотрела на меня.

– Граф, – прошелестела она. – Вы его нашли?

Я дернул головой и склонился к ней, в отчаянии решив прибегнуть к помощи той, кого считал здесь самым умным человеком (не беря в расчет меня самого, конечно, хотя последнее утверждение я сейчас готов был поставить под сомнение).

– Мисс, кто здесь может желать вам зла?

– Ее он спрашивает, а меня не слушает, ну конечно, – сердито прошептала Молли.

Я и ухом не повел, пытаясь расслышать за хрипами Нэнси, что та пытается сказать.

– Не знаю, но… Не хочу пока… встретиться с Лиззи… Не хочу… Вы точно… всех… обыскали?

Я замер. Нэнси, вы умница! Был человек, карманы которого никто не проверил. Вообразить его виновным было невозможно, и все же…

– Детектив Мур, – выпрямился я. – Что у вас в карманах?

Тот туманно посмотрел на меня. Похоже, сердечный приступ был все-таки недалеко, и я впервые подумал: может, мой жуткий вид ни при чем?

– Карманы, – терпеливо повторил я. – Выверните, пожалуйста.

Мур пожал плечами и вывернул карманы сюртука. Из одного на ковер выпал изящный флакон – такой маленький, что его легко было спрятать в кулаке.

– О… – выдохнул Мур, но не сделал ни одной попытки поднять флакон, словно уже и забыл, что положил его туда.

Мы с Молли медленно повернулись друг к другу.

– Может, это какое-то лекарство, – сказала она.

– Это легко проверить.

Я попытался наклониться, чтобы поднять флакон, но сгибаться мне теперь было трудно, и Молли подхватила его вместо меня, сама подошла к Нэнси и протянула с самым недружелюбным видом. К Нэнси она, похоже, испытывала примерно те же чувства, что и я к Робину, – предвзятую враждебность. Лиам схватил флакон, открыл и прижал к губам Нэнси. Та сделала пару глотков и с хрипом вдохнула. Лиам выронил флакон на ковер и страстно взял Нэнси за плечи.

– Дорогая, дорогая, как ты?

Взгляд у Нэнси прояснился, хрипы стали тише. Она растерянно уставилась на меня.

– Помогло, – выдохнула она и потерла грудь. – Помогло! Я… я… – Нэнси закрыла лицо руками и сгорбилась. – Я так испугалась, я не хочу, не хочу, как Лиззи, я…

Лиам прижал ее к себе, и какое-то время тишину нарушал только ее отчаянный плач. Убедившись, что она в порядке, я недоверчиво повернулся к Муру.

– Это… вы?