Незримый враг

– Ты знаешь мерки своей матери? – торопливо спросил я, когда они уже были в дверях.

– Да уж ясное дело, знаю. Мы всегда друг другу одежду помогаем шить. А чего?

– Мистер Бойл, сможете перешить что-то из уже имеющейся одежды в платье для помолвки и свадьбы весьма взрослой и незнатной дамы? Мы уже спешим, но Молли подскажет вам размеры.

Я выгреб из кармана своего старого жилета пять фунтов, которые заготовил для Глории, и вручил ему. Мистер Бойл тактично молчал, и я понял: видимо, маловато. Прибавил оставшиеся у меня три фунта. Прийти на собственную помолвку в том, что сшила Фрейя, – преступление, так что нет на свете лучшего способа истратить последние деньги.

– Почти все, что у нас сейчас есть, шилось на заказ, но… – задумчиво протянул мистер Бойл.

Он направился в комнату, где висели наряды, и на этот раз я увязался за ним. Отверг все, что он предложил, и снял с вешалки неброское темно-розовое платье с длинными рукавами.

– Вот это.

– Увы, оно сшито на заказ.

– И когда его заберут?

– Послезавтра.

– Значит, у вас будет время сшить такое же. Прошу, мистер Бойл, это для матери моей… моей… в общем, девушки, которая пришла со мной. Ее мать влюблена, ей сорок пять, благодаря вашему платью она почувствует себя королевой на собственной помолвке. Не все осознают, как много значит одежда, но мы-то с вами понимаем, верно?

Так и знал, что его доброе сердце дрогнет! Он кивнул, а тут еще из соседней комнаты выскользнула Молли в новом платье, став лучшим подтверждением моих слов.

Я не хуже мистера Бойла знал, что одежда – могущественное боевое оперение. Желтое платье было обманчиво простым. Не слишком открытый ворот, не слишком пышные рукава, будто портной пытался стереть границу между нарядом знатной барышни и платьем простолюдинки. Какой прекрасный образ для Молли! Работница мистера Бойла причесала ей волосы – собрала в аккуратный узел на затылке, но не стала укладывать модные локоны у лица, превращая Молли в кого-то, кем она не являлась. «Если бы на свете были женщины-сыщики, такой образ подошел бы ей идеально», – восхищенно подумал я. Молли глядела на меня все так же мрачно – подарком ее задобрить не удалось, – зато работница, стоящая рядом, сияла, довольная своей работой. Я слегка поклонился ей, и та со смущенной улыбкой скрылась.

Молли сердито топталась в дверях, пока я не сказал:

– Ты очень… очень хорошо выглядишь. – Я торопливо отвернулся и подошел к лежащему на столе розовому платью. – Тут нужна твоя помощь. Подскажи мистеру Бойлу, как подогнать его для твоей матери. Умоляю, только не спорь.

Молли коротко глянула на меня, но все же подошла и начала выдавать инструкции.

– Ну, это… Вот тут сделайте, чтоб вот так было. Да покороче немного, мама у меня пониже этой леди, для которой платье, запнется еще. И рукава бы расставить чуточку, плечи у нее сильные…

Воистину чудесное мгновение: ловкие движения портновского мела, хриплый от волнения голос Молли, утренний свет, льющийся из окна на розовую ткань! Дышать мне сегодня было тяжелее, чем вчера, омертвение неуклонно двигалось к сердцу, и оттого я особенно ценил любую маленькую радость.

Когда наметки были сделаны и одобрены, я продиктовал адрес, по которому надлежало сегодня же прислать готовое платье, поблагодарил мистера Бойла, и мы с Молли вышли. Как раз вовремя: день уже разгорелся вовсю, и на солнечных улицах царило оживление. Мальчишки-газетчики носились во всех направлениях, ловя спешащих по делам прохожих и громко выкрикивая заголовки.

Я выхватил у одного из мальчишек свежий номер. Заплатить было нечем, и мальчишка возмутился, но я оскалил свои давно потерявшие белизну зубы и зашипел. Это было не очень-то достойно джентльмена, зато эффективно. Как я и предполагал, дети чувствуют подвох не хуже лошадей. Мальчишка пару секунд пялился на меня, потом взвизгнул и умчался, только пятки засверкали. Я как ни в чем не бывало развернул свежую газету. Большая статья Робина («Что скрывают в доме барона Дигсби?») начиналась на первой полосе и переходила на следующий разворот – не пропустишь. Крохотная заметка, которую мы попросили добавить в газету, обнаружилась на второй странице в отдельной рамке. Я прочел ее вслух, чтобы и Молли могла насладиться силой печатного слова.