Незнакомка из Пейроля

– Наверно, ты считаешь меня скучной и жалкой…

– Нет, вовсе нет. Я лишь считаю, что мы не созданы друг для друга, мы хотим разных вещей.

– Но ты… ты же ничего не хочешь! – воскликнула она. – В любом случае, я тебе не нужна. Ты отталкиваешь меня, ты со мной не считаешься, с этим невозможно примириться.

В течение нескольких секунд они смотрели друг другу в глаза, и она не выдержала.

– Ты мне ничего не обещал, я знаю, – обреченно сказала она сдавленным голосом.

Она была бледна, ее лицо осунулось, и, несмотря ни на что, она продолжала надеяться. С момента их встречи она жила иллюзиями, постоянно рисуя в своем воображении приятные для себя картины.

– Марианна… С тобой я действительно выгляжу как негодяй. Я не могу дать тебе того, что ты хочешь, поверь, мне правда жаль. Все было бы проще, если бы ты могла понять меня. Но я пытался объяснить тебе, и у меня ничего не вышло.

Он говорил с максимальной мягкостью, стараясь не обидеть ее. В наступившей тишине он налил чай, затем встал, чтобы принести молоко. Единственным выходом для него было проявить твердость, не дать себя уговорить, не позволить загнать себя в ловушку ненужного примирения.

– Что я вообще значу для тебя, Самюэль?

Он решил быть искренним.

– Ты очень красивая женщина, очень желанная. Ты также очень нежная, хрупкая, ты полна иллюзий. Каждый раз, когда я тебя вижу, мне кажется, что я пользуюсь тобой, и я хочу, чтобы это прекратилось. Я не подлец, Марианна.

– Я тебя никогда не упрекала в этом!

Она задрожала от негодования и схватила его за рукав.

– Послушай, Самюэль. Я пришла сюда не для того, чтобы устроить тебе сцену. Я здесь не для того, чтобы чего-то требовать от тебя, не для того, чтобы заставлять тебя давать объяснения. Не прогоняй меня из своей жизни! Пожалуйста!

Она отпустила его, решительно села на один из высоких табуретов у стойки и попыталась улыбнуться. Самюэль с тоской молча смотрел на нее. Может, он производил такое же удручающее впечатление на Паскаль, когда не давал ей прохода?

– Я не прогоняю тебя из своей жизни, – сказал он, обдумывая каждое слово. – Я лишь хочу сохранить свою независимость, вот и все. Тебе такие отношения не подходят, Марианна. Тебе не нравится, когда мы редко выходим куда-то вместе. Это никому бы не понравилось, но если нет любви, то зачем притворяться?

Он боялся, что она начнет плакать, но она держалась. Опустив голову, она механически помешивала ложечкой чай и через некоторое время прошептала:

– Но ведь мы можем остаться друзьями, не так ли?

Он был поражен сходством ее поведения со своей тактикой по отношению к Паскаль. Он тоже изображал дружбу, не желая терять ее.

– Да, если ты хочешь, – тихо сказал он.

Его чай остыл, он вылил его в раковину и налил себе новую чашку.

– Не делай такое лицо, Самюэль. Я больше не буду докучать тебе, обещаю. Чтобы доказать это, я поеду сегодня с тобой в Пейроль. Я поклялась, что моей ноги больше там не будет, но это же смешно. Оттуда ты сможешь подбросить меня домой, если захочешь. Мы встретим Рождество в кругу друзей, согласен?

Он был захвачен врасплох и не нашел что ответить.

Было три часа дня, когда Анри и Адриан подъехали к Пейролю. Багажник машины, взятой напрокат в аэропорту, был загружен рождественскими подарками, которые Адриан хотел сразу же положить под елку в зимнем саду. Он восторженно любовался тем, как был украшен дом, и чересчур настойчиво целовал Аврору.

Паскаль, изрядно нервничая, пригласила их на кофе с пирогом, который только что вынула из печи. Затем она повела отца в библиотеку, чувствуя, что больше не может ждать. Это объяснение было ей необходимо, как воздух. Она не могла представить себе, что весь этот вечер пройдет в развлечениях и шутках, тогда как перед ней стояло столько неразрешенных вопросов. Отец был здесь, он мог ответить ей, и она наконец узнает правду.

– Ты очень хорошо здесь все устроила, – сказал он, оглядывая комнату.

– Я решила устроить здесь свой кабинет, как и ты в свое время.

– Мой стол был у окна, и это смотрелось не так оригинально, как у тебя!

– Этот стол я привезла из Парижа, Самюэль подарил мне его к двадцатипятилетию, ты разве не помнишь?

– Нет. Здесь он смотрится лучше, чем в вашей квартире. Ты также немного изменила освещение. Теперь свет ярче… А вот и мое кресло!

Он сел в него, положив руки на потертые подлокотники.

– Не думал, что увижу это кресло еще когда-нибудь. Твоя мать была права, сохранив эту мебель, она и тебе теперь пригодилась.

Его грустная улыбка едва не сломила решимость Паскаль, но она взяла себя в руки.

– Я как раз хочу поговорить с тобой о матери, – сказала она твердым голосом.

Он нахмурился и смотрел на нее, не понимая, к чему она клонит. Как же он отреагирует, когда она уличит его во лжи? Чтобы избежать неловких вступлений, она открыла ящик стола, вынула оттуда свидетельство и отдала ему. Он понятия не имел, что это такое, и с невинным видом искал очки.

– Что это за…

Его голос осекся, как только он начал читать. В течение долгой минуты он молчал, затем, закрыв документ, уронил его себе на колени.

– Хорошо, – выдохнул он.

– Хорошо?

Она села напротив стола.