Незнакомка из Пейроля

Выглянув в окно, она увидела сарай и большой гибискус, посаженный отцом на месте сгоревшей мастерской. Как же она посмела высказать Самюэлю столь ужасное предположение, что ее отец мог иметь какое-то отношение к этому пожару? Неужели она будет подозревать его в страшных преступлениях только потому, что они скрыли от нее существование Юлии? Если она и дальше будет строить такие предположения, то, в конце концов, возненавидит все вокруг. Нет, следует прислушаться к разумным советам Самюэля и сначала поговорить с отцом, а потом уже делать какие-то выводы. А пока что не стоит истязать себя этой историей.

Она села и сделала несколько глотков кофе. Аврора сейчас, наверное, гадает, кто же был этот таинственный ночной гость.

Да, снова оказаться в объятиях Самюэля было очень волнительно, и бесполезно скрывать от самой себя то, что она при этом испытывала. Если несколько дней назад, засыпая, она думала о Лоране, то минувшей ночью ей хотелось заняться любовью с Самюэлем.

Странно думать, что эти двое мужчин могли бы соблазнить ее по очереди. Это связано с тем, что она так долго была одна или же с потрясением, пережитым после того, как она узнала о существовании Юлии? Ей было так хорошо, так спокойно прижиматься к плечу Самюэля… и ей хотелось большего. То, что она считала его всего лишь другом, было притворством. Почему она не прислушалась к его словам, когда он сказал ей тем вечером: «Если мужчина по-настоящему любил женщину, для него эта история не закончится никогда»?

Паскаль налила себе еще кофе, который Аврора прекрасно готовила по своему рецепту. Она с удовольствием выпила его и отправилась в душ. Затем она надела белую футболку, поскольку в пневмологическом отделении всегда было очень жарко, сверху бежевый пуловер и выбрала велюровые джинсы сливового цвета. Когда она погрузится в атмосферу больницы и снова увидит пациентов, ей некогда будет думать о своих проблемах. Юлия, отец, Самюэль, Лоран, предстоящее Рождество, украшение дома, покупки… Кстати, можно выехать заранее и успеть кое-что купить в Тулузе.

Выйдя на улицу, она заторопилась к машине, поскольку было очень холодно. Пока мотор разогревался, она оглядывала через ветровое стекло парк. Обнаженные деревья да немного листьев на лужайке, которым удалось избежать граблей.

Она пыталась вспомнить, как звали мать Адриана. Александра? Красивая блондинка, правда, волосы у нее были несколько блекловатого оттенка. Но разве можно судить об этом по двум сохранившимся фотографиям? Ее отец практически не говорил о ней, будто ее вообще никогда не существовало, Адриан всегда называл Камиллу мамой. Когда Паскаль узнала, что он был ее сводным братом? Почему-то этой правды, в отличие от Юлии, семья Фонтанелей никогда не скрывала. Почему?

Слишком много вопросов, на которые она не находит ответов. Но она ведь решила, что непременно их найдет. А там уже посмотрит, сможет ли она простить.

Глава 7

Крыши больничного комплекса Пюрпан припорошило снегом, но земля оставалась черной и сырой.

После обхода Надин Клеман, который, как всегда, прошел под бой барабанов, на этаже пневмологического отделения установился относительный покой. Она задала своим коллегам несколько каверзных вопросов, поспорила с Паскаль по поводу сложного случая бронхита, но упорствовать не стала, словно тоже торопилась сделать покупки к Рождеству.

Коридор отделения медсестры приукрасили праздничными гирляндами; в ординаторской Аврора также нарядила маленькую елочку.

Одна из пациенток, старая женщина на последней стадии рака гортани, которой Паскаль прописывала морфий, истощенной рукой указала на коробку шоколада, лежащую на столике.

– Моя дочь принесла это для вас, доктор…

– Как мило, спасибо!

– Я знаю, вы любите вкусненькое…

Ее голос был слабым, почти неслышным; Паскаль утвердительно кивнула.

– Да, очень люблю. Ваша дочь сегодня придет?

– Да, она приходит ко мне каждый день. Она или зять. Они обо мне так заботятся…

Она говорила это с благодарностью, но ее взгляд был таким грустным. Это было ее последнее Рождество, а может, и его не будет… У Паскаль сжалось сердце, но она улыбнулась. Несмотря на долгие годы работы, Паскаль все так же чутко воспринимала физические и душевные страдания своих пациентов.

– Отдохните немного, – сказала она, прикасаясь к плечу старой дамы и ощущая сквозь ночную сорочку ее выпирающие кости.

Выходя из палаты, Паскаль услышала крики, несущиеся из ординаторской.

– Вы забыли, где находитесь? – неистовствовала Надин Клеман.

Паскаль хотела пройти мимо, но остановилась, заметив Аврору.

– Вы еще выйдите в коридор и занимайтесь этим прямо там!

Рядом с Авророй стоял Жорж Матеи, держа руки в карманах блузы и опустив голову.

– А ну вон отсюда, чтобы я вас здесь больше не видела! Если этой комнатой будут пользоваться как борделем, я ее закрою!

Паскаль подошла, еще не зная, что делать, но имея твердое намерение вмешаться. Надин повернулась к ней и оглядела с головы до ног.

– Надеюсь, вы не участвуете в этой вакханалии, доктор Фонтанель?

Паскаль не поддалась на провокацию, чтобы не дать повода для продолжения скандала.