Незнакомец

— Неплохо. После того как сама же меня обвиняла, — сказал с горькой усмешкой Кидо. — Я тебе не изменял, но поскольку весь этот год я был поглощен расследованием, связанным с одним человеком, тебе могло это показаться. Но это не женщина. Это мужчина. Это моя работа, поэтому я тебе ничего не рассказывал.

— И кто этот человек?

— Единственный сын преступника, приговоренного к смерти.

Кидо впервые стал рассказывать кому-то историю Макото Хары, которую все это время записывал на компьютере. Он начал с детства Кэнкити Кобаяси, затем рассказал об убийстве, которое тот совершил, затем об издевательствах, которым подвергался Хара в школе, о том, как он оказался в детском доме, когда его бросила мать, о его занятиях в боксерском клубе и, наконец, о «несчастном случае», разрушившем его мечту…

Сначала Каори смотрела недоверчиво, словно бы недоумевая, зачем он ей все это рассказывает. Но муж говорил с таким пылом, что она, казалось, не столько слушает его историю, сколько наблюдает за ним.

Когда речь зашла о продаже записей семейного реестра, она с любопытством в голосе спросила:

— Неужели такое бывает?

Хотя Кидо и не вдавался в подробности, связанные с Риэ, он упомянул, что Хара женился на женщине, потерявшей ребенка, у них появилась счастливая семья, хоть и на короткое время, а после этого он погиб в результате несчастного случая во время лесозаготовок.

Каори дослушала до конца и, похоже, была озадачена:

— Это невероятная история… но какое отношение жизнь этого человека имеет к тебе?

Кидо усмехнулся прямому вопросу — вполне в духе Каори.

— Ну… Сначала его жизнь ко мне не имела отношения. Я посочувствовал несчастьям своего клиента, поэтому взялся за это дело. Потом я увлекся идеей, что значит вести жизнь другого, стал представлять себе ту жизнь, от которой он пытался избавиться… Наверное, это своего рода бегство от реальности. Такое чувство, будто увлекательную книгу читаешь.

— Дурные у тебя увлечения.

— Думаешь?

— Ты хочешь от чего-то убежать?

Кидо смотрел на нее, силясь придумать ответ.

— От всего. Столько всего навалилось… думаю, я так и не отошел от землетрясения. Ведь это было не просто природное бедствие, оно спровоцировало и то, что только что показывали по телевизору.

Кидо подумал о том, что после землетрясения ухудшились и их отношения с Каори, но не стал говорить об этом.

— Но ведь это не только на тебя повлияло.

— Это правда. Мне стоило быть внимательнее к тому, что это и у тебя вызвало стресс.

— Может, стоит обратиться к психологу?

— Что?

— Я не говорю о лечении, просто сходи к специалисту, пусть тебя выслушают. Может, так станет легче? Ведь ты на работе делаешь то же самое — слушаешь людей.

— Я не психолог.

— Конечно, не психолог, но вы же помогаете людям решить те проблемы, с которыми они сами не могут справиться. Думаю, от разговора со мной тебе не станет легче.

— Это ведь относится и к тебе. Честно говоря, мне кажется, у нас что-то пошло не так. Я думал, что нам нужно просто поговорить, но, возможно, ты права. Поговорим уже после специалиста. Но к нему пойду не только я, но и ты тоже.

— Со мной все хорошо.

— Ты уверена в этом?

— Я разговариваю с людьми, когда мне нужен совет.

— Но это же не специалисты. И думаю, ты не обсуждаешь то, что необходимо.

— Что, например?

— Мне бы хотелось, чтобы ты мягче общалась с Сотой. Ты слишком много его ругаешь.

— Когда это было?

— Думаю, твой визит к специалисту нужно начать именно с этого. Расскажешь, что твой муж так считает.

Каори с раздражением покачала головой.

Кидо смотрел на нее, чувствуя, что напряжение в мышцах лица ослабевает. Он сбросил с себя давящую необходимость принять решение сейчас и почувствовал облегчение, речь полилась потоком.

— Какую из моих проблем ни возьми, они все требуют от меня конкретных действий. Но когда я начинаю о них думать, мне становится нехорошо. Так тяжко, будто само мое существование под угрозой. А когда… когда я занимался делом того человека, о котором только что рассказывал, я отвлекался. Почему-то. Я и сам не понимаю, почему так произошло. В любом случае я смог опосредованно, через жизнь другого человека еще раз посмотреть на свою. Я могу думать о тех вещах, о которых обязан думать. Но напрямую я этого сделать не могу. Мой организм сопротивляется этому. Поэтому я и сказал, что это напоминает чтение книги. Люди не способны справляться в одиночку со своими страданиями. Нам всем нужен кто-то, кто бы стал проводником наших эмоций. Ну… наверное, я при этом выгляжу мрачно, и тебе нелегко быть рядом со мной.

Каори села на стул и, скрестив руки, тихо покачала головой, теперь уже совершенно с иным, более теплым выражением на лице.

— Но ведь ты и тот человек принадлежите к разным слоям общества.

— Может, именно благодаря этому. Благодаря расстоянию я чувствую покой.

— Я не понимаю, о чем ты.