Незнакомец

Горько усмехнувшись силе собственного воображения, Кидо попытался стереть эти мысли, но, несмотря на все попытки улыбнуться, напряженные губы лишь дрожали. Ему попадались на глаза материалы о Великом землетрясении в Канто, одних только задокументированных в суде случаев убийства корейцев было пятьдесят три, а, по данным Министерства юстиции Японии того времени, число погибших составило двести тридцать три человека. Было несколько теорий произошедшего, но, скорее всего, количество умерших было в два раза больше. К тому же погибли и китайцы. Их убивали так зверски, что от одного описания подкатывала тошнота и невольно возникал вопрос: зачем они это делали?

Представив такое количество жестоко убитых, он кожей почувствовал холод людей, лишенных жизни. Он чувствовал, что эти люди — его соотечественники. Он вспомнил, когда скоропостижно скончался его товарищ, с которым они в свое время проходили вместе юридическую практику, и после поминок он возвращался на синкансэне домой, тогда его охватило чувство глубокой тревоги. Это давление, которое пыталось разрушить территорию его «я», без чьего-либо разрешения занявшее ее с самого рождения. Сейчас он, как один из дзайнити, тоже испытывает чувства жертвы. Но в то же самое время, являясь гражданином Японии, он должен взять на себя историческую ответственность виновника.

Стали показывать рекламу, и Кидо выключил телевизор. Он еще раз обдумал свои недавние мысли и заметил, что в чем-то ошибся.

То, что среди дзайнити есть самые разные люди, было фактом. Однако причина, по которой Мисудзу присоединилась к контрдемонстрациям, заключалась не в идеализации ее представления о них, а потому, что в настоящее время им угрожали. В самой Японии много пошло по странному пути, и ведь именно Кидо тогда сказал ей: «Разве не должны это сделать сами японцы, ведь это проблема их собственной страны?» Хотя именно он, как японец, должен был мчаться на место событий, чтобы дать отпор.

Размышляя об этом, Кидо почувствовал, что ему снова нехорошо, он лег лицом вниз, изо всех сил стараясь больше не думать.

Пытаясь отвлечься, он вспомнил день посещения художественного музея с Мисудзу. Ему захотелось еще раз с ней встретиться.

Через несколько минут в гостиную вернулась Каори.

— Зачем ты ему это показал? — строго спросила она.

После ее командировки в Кансай в конце года начались праздники — Рождество, Новый год, и им приходилось общаться на виду у всех, Соты и родителей, что немного улучшило их отношения. Но, увидев ее строгий взгляд, Кидо сразу же представил, какой последует разговор. Поэтому постарался придать голосу беспечную интонацию:

— Я смотрел новости, когда он пришел сюда.

— Нужно было сразу же выключить.

Кидо кивнул, хотя подозревал, что не смог скрыть раздражения.

Каори продолжала стоять напротив и смотреть на мужа, а затем, наконец, не выдержала и заговорила:

— Ты ведь знаешь, что я с пониманием отношусь к твоим корням, и вышла за тебя, отдавая себе в этом отчет. Мне не хочется об этом говорить, но моя семья не сразу приняла этот выбор, однако я убедила их. Но в реальности такие люди, как те, которых показывали по телевизору, и правда существуют, поэтому мы должны защитить Соту. Разве мы не решили с тобой, что расскажем о твоем происхождении, когда он подрастет?

Кидо приподнялся и снова сел, продолжая смотреть на жену, стоявшую за диваном. Он пытался подобрать слова, понимая, что нужно поговорить, и будь что будет, но не знал, с чего начать.

Как ни странно, он поразился тому, как красива Каори, словно любовался незнакомкой.

На работе у Кидо всегда говорили: «Жена Кидо — настоящая красавица», в детском саду, судя по всему, маму Соты тоже считали красивой. Сота очень гордился этим. Да и Кидо, женившись на ней, видел, что она красавица. То, что он думал об этом сейчас, означало, что они подошли к беседе о разводе, и Кидо просто не может найти правильных слов для его начала.

В глазах Каори появилась тревога, когда она наблюдала за молчавшим мужем. Наверное, она чувствовала, что он вот-вот перейдет черту, которую они оба до сих пор не переступали.

Опасаясь, что она может опередить его, приняв решение первой, Кидо заговорил:

— Мне это тяжело дается. Я хочу поговорить о том, что нужно сделать, чтобы продолжить наш брак.

На губах Каори мелькнула чуть заметная улыбка.

— Разве я об этом сейчас говорила? — спросила она с недоумением, покачав головой.

Для Кидо это было неожиданностью. Она не собиралась разводиться. Хотя еще несколько месяцев назад, казалось, что она вот-вот сама заведет об этом разговор. А теперь у нее был такой взгляд, будто она даже сочувствует мужу, который был вынужден открыть свои переживания.

Кидо, слегка расслабившись, спокойно сказал:

— Для начала давай я повторюсь еще раз: я тебе не изменяю.

— Довольно уже об этом. Я тебе разве что-то говорила в последнее время?

— Когда ты молчишь, меня это тоже беспокоит.

— Ты просто придумываешь себе комплекс жертвы.