Незнакомец

Он знал, что поступил правильно, решив лично приехать к Сабрине. Для многих людей было гораздо труднее говорить по телефону, чем с глазу на глаз. Комиссар был уверен, что узнает намного больше, когда эта женщина будет смотреть ему в глаза.

— Я ни за что на свете не хотела потерять его. Я тогда думала, что жить без него не смогу. — На такого рода признания Бальдини наверняка не смогла бы решиться по телефону. — Поэтому я стала рыться в своей памяти, отыскивая детали из времен моей работы в "Детском крике". Детали о Ребекке, конечно. Я вспоминала проекты, которые она запускала, мероприятия… Вспоминала о ее успехах и неудачах… Я… я говорила намного больше, чем должна была. — Она в полном отчаянии посмотрела на своего гостя. — И мне сегодня так стыдно за это…

Кронборг спрашивал себя, какого же рода мужчиной был этот Максимилиан. Он, видимо, вызывал у женщин восхищение. Ведь Сабрина вовсе не являлась классическим типом жертвы, которая продавала себя за малую долю внимания и тепла. Она была привлекательной и уверенной в себе, хотя в данный момент и в силу происходящих событий была немного запугана. Обстановка ее жилья, да и сам ее внешний вид свидетельствовали о том, что она была состоятельна. На первый взгляд никогда и не подумаешь, что Сабрина позволяла мужчине использовать себя и кормить себя обещаниями. Но комиссару уже не раз приходилось убеждаться в том, что на этом поприще внешнее впечатление часто бывает обманчивым.

— Я хотела, чтобы он был мною доволен. Но он требовал все больше и больше… — продолжала Сабрина.

— Вы говорили об этом с Ребеккой?

— Нет! Нет, ни с кем. Ведь я была… я все еще замужем. Ни одна душа не знала, что у меня был… роман.

Следующий свой вопрос полицейский сформулировал очень осторожно:

— Вам никогда не приходила в голову мысль, что… ну, что интерес Максимилиана Кемпера к Ребекке выходит за рамки обычного восхищения друга ее мужа, почти члена семьи? Что это, возможно, был не столько интерес к ее активному участию в защите детей, сколько интерес к самой Ребекке — к женщине?

Он, конечно же, попал в точку. Глаза Сабрины потемнели.

— И не раз! — резко произнесла она. — Мне действительно не раз приходила в голову эта мысль. Ведь мы теперь говорили только о ней! Мы вообще не говорили о нас. Не говоря уже о совместном будущем или о тех моментах, когда мы в открытую признаёмся в наших чувствах. Но стоило мне только намекнуть о том, что он, возможно… влюблен в Ребекку, как Максимилиан поистине впадал в ярость. Я даже стала бояться его. Кроме того, он начал угрожать, что в любой момент может бросить меня. Тогда это было для меня ужасно.

Полицейский кивнул. Он мог видеть по своей собеседнице, что́ она перенесла. У Сабрины Бальдини были очень грустные глаза, и от нее веяло глубокой усталостью, которая вызвала в Кронборге уверенность в том, что она уже никогда не избавится от нее.

— Что побудило вас рассказать ему о Мариусе Петерсе? — спросил он.

Женщина закусила губу. Теперь она выглядела очень ранимой и очень юной.

— Он… он снова стал требовать информацию. Сказал, что если кто-то столько лет занимается общественной работой, как Ребекка, в его жизни обязательно должен иметь место какой-нибудь скандал. Я, конечно, сказала, что скандалов у нас не было, да и он тогда сам об этом узнал бы, потому что скандальная история наверняка появилась бы в прессе. А как близкий друг семьи Ребекки он и подавно смог бы об этом узнать. Но Максимилиан тогда, уже в который раз, стал очень агрессивным. В годы своей супружеской жизни, как он мне сообщил, у него было очень мало контактов с Брандтами, потому что Ребекке не очень нравилась его бывшая жена. Ну, а газеты… не всякий скандал, в конце концов, попадает в газеты. Ведь бывают и тайные скандалы. Например, растрата денег — что в такой организации, как "Детский крик", наверняка замели бы далеко под ковер, чтобы не утратить доверия общественности. — Бальдини глубоко дышала. Ее глаза теперь слегка покраснели. — Но я не могла ему помочь. Ребекка никогда ни в чем не ошибалась. Во всяком случае, не было ничего такого, что я заметила бы. И в любом случае я не могла представить себе, чтобы она совершила что-то предосудительное. Ребекка — абсолютно цельная натура.

Кронборг медленно кивнул. Он догадывался, что сейчас последует.

— Но Максимилиан Кемпер все равно не оставлял вас в покое, не так ли?

Сабрина покачала головой. Она была очень бледной — соприкосновение с этим темным периодом ее жизни давалось ей намного труднее, чем она сама ожидала.

"Но с другой стороны, — подумал комиссар, — когда-нибудь ей нужно будет избавиться от этой тяжести. Она ее почти расплющивает".