— Тогда нам действительно надо быть осторожными, — сказал наконец Берт. — Они должны предоставить тебе полицейскую защиту! Ведь тогда получается, что за этими сумасшедшими письмами на самом деле стоит свихнувшийся тип, который может быть опасен для тебя!
Он всегда подшучивал над супругой, когда она жаловалась и ныла из-за этих писем, и вот теперь ему пришлось согласиться, что ее страх обоснован. Но Клара не испытывала от этого ни малейшего удовольствия.
Комиссар Кронборг появился на следующее утро ровно в девять часов. Это был самый высокий человек, какого ей когда-либо приходилось видеть. К счастью, он не был с ней нелюбезным. Клара думала, что и Кронборг уже вынес ей свой приговор, и у нее совсем не будет возможности убедить его в том, что она тогда вляпалась в историю, масштабы которой в тот момент еще не могла себе представить.
Напротив: Кронборг скорее относился к такому типу людей, которые располагают к доверию.
"Больше исповедник, чем полицейский", — подумала Клара. Ей надо быть настороже. Не дать себя убаюкать его милой улыбкой.
Как оказалось, комиссар долго говорил с Сабриной Бальдини.
— Ее звонок к нам был невероятно важным, — сказал он, — потому что в противном случае прошло бы довольно много времени, пока мы выяснили бы, что существует этот приемный сын. Мариус Хагенау. Студент юридического факультета, конец второго курса.
— Хагенау… — повторила Клара. Это имя ей вообще ни о чем не говорило. На какую-то секунду в ней возродилась надежда: может быть, в этом деле все-таки что-то перепутали?
— Он почти два года в браке и носит фамилию жены. Раньше его фамилия была Петерс. Мариус Петерс.
Женщина снова упала духом.
— Да-да, так его звали…
— Вы слышали об убийстве супругов Леновски? Приемных родителей Мариуса? Он, конечно, не попадает автоматически под подозрение, но после того, что мы услышали о проблемах, которые в свое время возникли в связи с его определением к Леновски… К тому же мы узнали о письмах с угрозами, которые были отправлены вам, Сабрине Бальдини и еще одной даме. Все вы каким-то образом имели дело с Мариусом Петерсом. Так что вас наверняка не удивит, если я скажу, что Мариус Хагенау стал главным подозреваемым.
— Главным? — спросила Клара. — А что, есть еще подозреваемые?
Кронборгу пришлось пояснить, что это скорее общепринятая формулировка. Других подозреваемых не было.
— Тем не менее на данный момент мы ни в коем случае не должны фокусировать наше расследование лишь на одной версии, — сказал полицейский. — Возможны другие варианты.
"Но маловероятны", — подумала окончательно сникшая Клара.
— Это вы определили Мариуса Петерса к супружеской паре Леновски? — деловито спросил ее комиссар.
Она кивнула.
— Да. И нет. В тот раз все протекало как-то иначе, чем это обычно принято.
— Вы были социальным работником при управлении по делам детей и подростков?
— Да, я работала в отделе по оказанию помощи в воспитании детей. Заведующая отделом однажды пришла ко мне и сообщила о лишении Петерсов родительских прав. Мариусу было тогда шесть лет. Его нашли в квартире родителей, прикованным цепью и брошенным умирать от голода. Семья уже длительное время находилась под опекой социальной службы. Родителей к тому времени найти не могли. Было ясно, что они на определенное время лишатся родительских прав. Ни один суд не стал бы возражать соответствующему ходатайству. В своем заключении куратор семьи указывала, что оба родителя являются алкоголиками в тяжелой степени. Без клиники, без лечения от алкоголизма они не смогли бы получить ребенка обратно.
— То есть до этого момента случай считался обычным?
— Да. — Клара сглотнула. — Но он быстро вышел за рамки обычного. Было назначено обсуждение этой ситуации на собрании отдела, в котором должна была участвовать и одна моя коллега из социальной службы, лучше знавшая эту семью и ребенка.
— Но она не принимала участия? — Кронборг посмотрел в свои записи, где были указаны фамилии всех причастных к делу. — Госпожа Стелла Виганд, правильно?
— Да, она не участвовала. Стелла Виганд к этому моменту была уже очень больна. Рак. Ей даже пришлось на какое-то время перестать работать. На это время семьей Петерс занималась другая моя коллега, Агнета. Это та, другая женщина, которая…
— Я знаю. Которая тоже получала письма с угрозами.
— Во всяком случае, распоряжение о лишении родительских прав дала Стелла. Но буквально на следующий день она опять отправилась в клинику. Рак вернулся. И она умерла девять месяцев спустя.
— Но обсуждение этого дела все же состоялось?
Клара покачала головой:
— Нет. Заведующая отделом сообщила, что у нее уже есть место для Мариуса в одной приемной семье. Она назвала фамилию и адрес семьи и сказала, чтобы я все оформила.
— Вас это удивило?
— Да. В принципе, удивило. Но поскольку Стеллы не было, что для обсуждения вопроса было особенно важным, то это опять же не казалось совсем уж странным. — Клара попыталась вспомнить свои ощущения в то время. В достаточной ли степени она удивилась? Должна ли она была удивиться сильнее?