Нежный омут

Темная гостиная. Включаю приглушенный свет настенного бра, в полной тишине стаскиваю через голову теплый свитер и остаюсь в одном топике на тонких бретельках. Мне плохо, внутренности выворачивает судорога, меня ломает, дико раздирает на части; хочется упасть на пол и биться в конвульсиях. Глупо. Совсем не помогает.

Мне холодно, пальцы мелко дрожат, и я засовываю ладони в карман джинсов, чтобы хоть немного сохранить тепло. Думаю о том, как много людей сейчас, вот эту самую секунду, делают то же самое, мечутся, не зная, что делать и куда себя деть. Мы все так устали… Нас всех роднит отсутствие веры в хорошее и доброе, пустое пространство там, где должна быть душа. Это там, за дверью, находясь в окружении себе подобных мы пытаемся делать вид, что все хорошо, пряча пустые взгляды и поджимая бледные губы, но стоит нам оказаться на маленьком участке своего пространства, как маски летят прочь, и в ход пускаются все новые и новые бинты, которыми мы молча, сцепив зубы, латаем старые раны.

Больно. Неприятно. Не смертельно. Каждый из нас в свое время искал любви, не находил, падал в пропасть, но однажды был кем-то поднят. Надо только подождать, потому что когда-нибудь все… будет хорошо.

Он хочет всегда оставаться свободным, и ради этого он способен пожертвовать всем, даже тем, что кажется таким дорогим и неприкасаемым. Он мечтает вырваться из своего кокона и однажды разлететься на куски в разные стороны, подгоняемый ветром. Быть свободным и не думать об обязательствах, о том, что кому-то может быть больно и плохо только от того, что его нет рядом. Остаться эхом, перекатывающимся от стены к стене, как единственное утешение для того, кто любит и ждет несмотря ни на что.

Левая часть груди заметно тяжелее правой; такое чувство, что там находится склад железобетонных блоков. А я и не замечала, как там постепенно оставалось все меньше и меньше свободного места; кажется, я вообще разучилась что-либо замечать. Craig Walker рыдает мне в уши печальной K-Trip, и все, чего мне сейчас хочется, это закрыть глаза и не открывать как можно дольше…

Глава 25

Он очень близко. Я вижу перед собой его красивое лицо, тону в пленительном омуте кристальных серых глаз, вижу его улыбку, обнимаю крепкое тело, чувствую под своей ладонью медленное биение его сердца. Он рядом, но в то же время его взгляд отсутствующий, а руки вытянуты по швам. Он позволяет мне себя обнимать, даже улыбается, но взгляд его пуст, и руки не тянутся ко мне в ответном объятии.

Я отступаю назад, немного, всего лишь на пару шагов, и пристально смотрю на него. Он улыбается, только теперь в его улыбке мне чудится что-то зловещее, как будто ему известно то, что мне только предстоит постичь ценою боли и потерь. Мне страшно, все вокруг начинает мелко-мелко дрожать, словно все это время мы стояли в эпицентре взрыва, и сейчас разрушительная сила готовится накрыть нас губительной волной. Я хочу сделать шаг, но мои ноги словно приросли к земле. Он по-прежнему безмолвен, по-прежнему улыбается, по-прежнему находится в одной позе. И я вдруг медленно осознаю – там, где стоит он, никаких внутриземельных колебаний не происходит, там тихо и спокойно, так, как и должно быть. И только на моей стороне нарастающий гул свидетельствует о близком приближении смерча.

Я должна собраться с силами и попасть к нему… Но земля между нами резко прорывается кривой зигзагообразной линией; кажется, я кричу, с трудом балансируя на трясущемся клочке земли, еще немного, и я упаду. Я тяну руки, безмолвно молю дать мне ладонь, но он не двигается, позволяет мне упасть, не делая ничего для того, чтобы попробовать меня спасти. Это страшно – понимать, что тот, кого ты любишь, находится так рядом и так далеко одновременно. Страшно осознавать свою ненужность, бесполезность для него. Страшно, но все-таки где-то глубоко внутри медленным огоньком возникает надежда…

Когда я срываюсь вниз, устремив кверху безумный взгляд, вижу, как он подходит к самому краю для того, чтобы послать мне прощальную улыбку…

* * *

Дурацкий сон, лишний раз подтверждающий, что сказка кончилась. Я лежу без движения на неразобранной постели, прямо поверх колючего покрывала, смотрю в потолок и медленно прокручиваю в голове врезавшийся в память разговор. Его голос, такой невозмутимо спокойный, и слова, ранящие похлеще кнута. Мне хочется вскочить, сильно сжать лицо в ладонях; упасть, съежиться в углу комнаты и замереть на долгое время. Вместо этого я лежу и смотрю в чертов потолок. Паршиво.

Кайдалов Сергей Викторович. Сергей. Сережа… Имя, которое выводит из себя сердечного друга Морфея, не дает заснуть, даже когда сами собой закрываются глаза. А если все же сон победит, то картинки, вызванные подсознанием, лишний раз повергают в мысли, которые ни одному оптимисту в мире не придет в голову назвать положительными. Напрасно я пыталась сотворить из двух совершенно разных историй одну, связную, логичную и интересную. Его жанр не может пересекаться с романтикой, а я слишком поздно это поняла.

Непростительно поздно…