Нежные создания, или В фэнтези только девушки

Охая и стеная, старик отправился в кладовую. Можно было, разумеется, подождать утра и получить хорошую порцию дневного света, потребного для отражателей Визора, но Балимор не мог. Любопытство раздирало его. Как там Шэни и Ансива? Добрались до границ Долерозии? И что случилось дальше?..

Вся надежда на Могучий Визор.

Свечей было много, – запасы их Балимор пополнял постоянно, – и чтобы перенести их в достаточном количестве на стол, потребовалось две ходки.

– Вот так, – пробормотал, победоносно улыбаясь, чародей. Свечи он ставил на специальные штуковины, так, чтобы свет их шел прямо на отражатели. – Еще немножко, еще чуть-чуть… Готово!

Балимор отошел от стола, чтобы полюбоваться на эту красоту, и всплеснул руками. Со свечами Могучий Визор стал и вовсе походить на какое-то экзотическое чудовище. Разобраться, что здесь к чему, не смог бы даже ректор Высшей Магической Школы в Харсалисе, где когда-то учился Балимор. Да и не надо было. Достаточно знать, как эта хреновина работает.

Минут десять старик потратил на то, чтобы зажечь свечи, общее число которых равнялось двум сотням. Под конец у Балимор дрожали руки и по лицу пот струился как вода с горных ледников.

Последняя свеча обзавелась язычком огня. Чародей крякнул, поворачивая отражатели так, чтобы свет концентрировался на линзе, занимающей центральную часть Могучего Визора. Линза засветилась. Завращалось какое-то непонятного предназначения колесико.

– Открой мне врата в мир иной! Покажи по желанию моему! И будь искусен и терпелив! – откашлявшись, произнес Балимор, делая торжественные взмахи руками. – Хочу я видеть все, что скрыто!

Ответом ему были гром и молния. Пока совершалось таинство, грозовые тучи подкрались к тому участку леса, где находился дом чародея, и решили опустошить свои закрома. Терпеть, что называется, больше не могли.

В открытый в крыше люк хлынула дождевая вода. Она в один миг потушила все свечи, окатила агрегат и сделала Балимора похожим на мокрую половую тряпку, после чего весело зажурчала, затопляя комнату.

* * *

– Ты веришь им, Тофаст? – спросил Элетуэл, дергая командира заставы за рукав.

Эльф стоял возле дерева, внутри которого принцессы предавались отдыху, и, честно говоря, не очень хорошо представлял себе, что делать.

В этот момент к нему и подошел заместитель.

– Не знаю, – ответил Тофаст, оглядываясь по сторонам.

Уже зажглись особые травяные лампы, освещающие навесные платформы, мостики и тросы подъемников.

Любопытные глаза смотрели из каждого угла и жалили Тофаста, словно осы.

– Они похожи на Феталу, – сказал Элетуэл, – я видел ее портрет во дворце, и в спальне моей матушки висит такой же. Одно лицо. – Эльф посмотрел на задернутый полог. – Что они сказали?

– Ехали из Аладии, пересекли со своим обозом полконтинента, – пробормотал Тофаст. – А неподалеку отсюда на них напали разбойники. Охрана сопротивлялась, но была убита, однако в суматохе принцессам удалось сбежать.

– А что-нибудь у них с собой есть? Бумаги?

– Кое-что. Говорят, еле выбрались.

– Чудо. Истинное чудо.

Тофаст посмотрел на заместителя, не вполне разделяя его оптимизм. Он всегда считал себя опытным следопытом, а следопыт просто обязан иметь цепкий взгляд и подмечать каждую мелочь.

И таких мелочей, несуразностей, было много.

Например, оружие. В Долерозии девушек не обучали владению им, но, вероятно, в Аладии была другая традиция. Допустим. Но почему тогда мечи принцесс выглядят так странно? Они для мужской руки, к тому же явно не эльфийской и не гномской работы.

Тофаст мог бы представить, что такие носят рядовые пехотинцы какого-нибудь человеческого владыки, но не дочери аладийской королевы.

Блондинки объяснили, что это, в некотором роде, трофей, но не стали уточнять, как попали к ним железяки.

– И лошади, – пробурчал вслух Тофаст.

– Что? – отозвался Элетуэл, ковыряя прыщик на лбу.

– Лошади. Сомневаюсь, что они из Аладии.

– Ты слишком подозрительный, – улыбнулся Элетуэл.

– Седла старые, грязные, сплошная кустарщина, латаные-перелатанные. Им что, их разбойники любезно подарили?

Пограничники помолчали, вслушиваясь в голоса заступивших на вахту ночных пернатых.

– Так ты считаешь, они…

– Нет, нет, – замахал руками Тофаст, – конечно, не считаю! Они – самые натуральные. Ты бы видел, как обе смотрели на меня! Я вспотел, я весь мокрый.

Элетуэл покровительственно похлопал его по плечу.

– Что мы знаем об Аладии, брат? Я вот лично – ни бельмеса. На всем континенте только два эльфийских королевства и осталось. Не виноваты девушки, что их родина у дракона на рогах находится. И разве они не имеют права навестить дядюшку хотя бы раз в жизни? Имеют. Верно?

– Верно, – кивнул Тофаст, чувствуя, как червяк сомнения продолжает точить его изнутри. Червяк рос словно на дрожжах.

Картина, нарисованная принцессами, была слишком правдоподобной, и поэтому вызывала, лично у него, многочисленные вопросы. С другой стороны, вроде и не прикопаешься.