Нежные создания, или В фэнтези только девушки

Шэни, не сдержав внезапного порыва, послала им воздушный поцелуй. Эльфы обомлели, ибо никогда не получали ничего подобного от особ королевских кровей. В Долерозии была только одна принцесса, Малиэна, дочь короля Пиннера, но никто не замечал за ней таких вольностей.

Не зная, как должно ответить на столь явное проявление симпатии, эльфы всей толпой опустились на одно колено.

– Видала? – шепнула Шэни Ансиве. – Круто. Мне нравится.

Ансива не разделяла сестриной радости. От страха в ее животе что-то беспрестанно крутилось и подвывало.

– Идемте, – сказал возникший из воздуха Тофаст, кланяясь. – Вкусим даров природы…

И вот сестры уже сидели возле очага в центре круглой комнаты и обедали. Еду подали целиком вегетарианскую – на тарелках разбойники, к своей скорби, не нашли ни единого кусочка мяса. «Дары природы» весьма смахивали на корм для скота, однако на вкус были ничего.

– Расскажите, ваше высочество, что случилось с вами в дороге, – попросил Тофаст, хрустя морковкой. – Никто не предупреждал нас о вашем приезде. Разве не должен он был пройти официально и в торжественной обстановке? Гостей из Аладии мы не принимали очень-очень давно.

С этими словами эльф уставился на Шэни. Вполне подозрительно.

Принцесса улыбнулась, вспоминая всю ту чушь, которую молол чародей перед их отъездом, и только теперь понимала, как важно было слушать внимательно.

Не дожидаясь начала увлекательной истории, Тофаст перевел взгляд на Ансиву.

От страха та опустила глаза, полагая, что все, их рассекретили; а потом заметила, что эльф изучает Хлоков меч. Само наличие такой грубой железяки у юного нежного создания было, по меньшей мере, странным.

Ансива пожалела, что не может провалиться сквозь пол.

– Ваша правда, о воин, – сказала Шэни, призывая на помощь всю свою фантазию. – Наша повесть, если можно так выразиться… в общем, того… Выехали мы из Аладии в день, когда…

* * *

Балимор налил в мензурку вонючего реактива, ровно половину. Или казалось, что половину – даже на свету старик видел неважно.

– А, наплевать!..

Чародей подошел к столу, на котором возвышалась монструозная конструкция из проволоки, зеркал, металлических пластинок и трубок.

В емкость из синего прозрачного стекла, где тихонько булькал кипяток, Балимор влил вонючую жидкость.

Зелье забурлило, выпустив облако серого пара, и кудесник отпрянул, ожидая вероятного в подобных случаях взрыва. Порядочно времени прошло с той поры, когда он запускал Могучий Визор. Могло и не получиться. Или получиться совсем не то. Словом, Балимора одолевали вполне логичные сомнения в успехе.

Взрыва не было. Образовав пену, синяя кипящая дрянь удержалась в емкости.

Теперь требовалось подрегулировать отражатели и открыть окно в крыше.

С первой задачей чародей справился быстро, но со второй возникли трудности. Он долго искал шест, а когда нашел, увидел, что тот сломан пополам и до люка не дотянется.

Сыпля проклятиями, Балимор начал сооружать пирамиду. Основанием ее служили два стула, на них старик водрузил сундук, из которого с трудом выгреб содержимое. На сундук навалил подушек и только после этого начал подъем.

Где-то на середине пути Балимор осознал, что явно переоценил свои силы и возраст, и энтузиазма у него поубавилось.

Пирамида под ним качалась, суля в недалеком будущем крупные неприятности. От качания этого голова чародея пошла кругом, и он вцепился в сундук обеими руками.

Пирамида через некоторое время успокоилась, но снова стала гулять в стороны, едва Балимор возобновил восхождение. Добравшись до подушек, чародей понял, что пути назад нет – во всех смыслах этого слова. Стратегия слезания представлялась ему куда более трудноосуществимой, чем подъем.

Рассудив, что раз уж он все равно здесь, надо открыть люк, Балимор протянул руку.

Пирамида содрогнулась. Чародей потянулся еще, чувствуя, что от напряжения во всем теле может в любой миг случиться катастрофа, и коснулся защелки. Небольшое нажатие – и она повернулась. Люк со скрипом отвалился, качаясь на петлях.

В этот самый миг резинка на штанах Балимора лопнула. Он покачнулся, разинул рот и стал хватать воздух кривыми пальцами. А потом сообразил, что летит и пирамида проносится мимо него с невероятной скоростью. А еще потом чародей встретился с полом. От удара пыль, засевшая в щелях между досками, поднялась тучей.

Наступила тишина.

Какое-то время ничего не было видно, но потом лежащий на полу Балимор начал различать квадратный вырез на потолке. Когда пылевая завеса исчезла окончательно, старик понял, что света недостаточно. Он совсем забыл, что уже вечер и дело приближается к одиннадцати часам!

Ярость придала немощам стариковским сил, и Балимор, чудом избежавший переломов, вскочил. Брызгая слюной, чародей замахнулся на Могучий Визор своей палкой, ударил и промазал на полметра. Магический девайс не пострадал, но Балимор снова очутился на полу.

– Свечи! Будь они трижды прокляты! Свечи! Надо взять свечи!