Нездешний

— Не делал я этого. И не стал бы, даже если бы умел.

Бормоча вполголоса проклятия, Нездешний вернулся к Даниаль и детям. При виде него девчушки уцепились за юбку Даниаль, вытаращив глазёнки от страха.

Он подошёл к своей лошади и дождался Дардалиона.

— Ну, кто хочет проехаться со мной? — Не получив ответа, Нездешний хмыкнул. — Я так и знал. Пошли вон к тем деревьям — там и устроимся.

Немного времени спустя Дардалион уже рассказывал детям старинные волшебные сказки, убаюкивая их своим мягким голосом, а Нездешний лежал у костра, глядя на женщину.

— Хочешь меня? — внезапно спросила она.

— Сколько это стоит?

— С тебя я ничего не возьму.

— Так я не хочу. Глазами ты лжёшь не столь успешно, как ртом.

— Что это значит?

— Это значит, что я тебе противен. Я не обижаюсь — я не раз спал с женщинами, которым был противен.

— Не сомневаюсь.

— Вот это по крайней мере честно.

— Я не хочу, чтобы с детьми приключилось что-то худое.

— Ты думаешь, я способен причинить им зло?

— Да, думаю.

— Ты ошибаешься, женщина.

— Не считай меня глупее, чем я есть. Разве ты не уговаривал священника бросить нас? Ну, что скажешь?

— Это так, но…

— Никаких «но». Без помощи нам не выжить. По-твоему, бросить нас в беде не значит причинить зло?

— Женщина, у тебя язык как бритва. Я ничего тебе не должен, а у тебя нет права придираться ко мне.

— Я к тебе не придираюсь. Это означало бы, что я надеюсь тебя исправить. Я же презираю тебя и тебе подобных. Оставь меня в покое, проклятый!

Дардалион сидел с детьми, пока они не уснули, а после возложил руку на лоб каждому поочерёдно и произнёс шёпотом молитву Мира. Девочки лежали, обнявшись, под одним одеялом, а Кулас вытянулся рядом, положив голову на руки. Священник завершил молитву и откинулся назад, обессиленный. Одежда Нездешнего, которую он носил, почему-то мешала ему сосредоточиться. Неясные картины боли, вызываемые ею, теперь смягчились, но всё-таки затрудняли ему путь к Истоку.

Отдалённый крик вернул его к настоящему. Где-то там, во мраке, страдала ещё чья-то душа.

Священник содрогнулся и подошёл к костру, где в одиночестве сидела Даниаль. Нездешний ушёл.

— Я оскорбила его, — сказала Даниаль. — Но он такой холодный, такой жестокий — как раз по нынешним временам.

— Да, он таков, — согласился Дардалион, — зато он способен доставить нас в безопасное место.

— Я знаю. Как ты думаешь, он вернётся?

— Думаю, что да. Ты сама-то откуда?

— Трудно сказать, — пожала плечами она. — Родилась я в Дренане.

— Славный город. Там много библиотек.

— Да.

— Расскажи, как играла на сцене.

— Откуда ты… ах да, от Истока ведь ничего не скроешь.

— Всё намного проще, Даниаль. Мне об этом рассказали дети — ты говорила им, что представляла «Дух Цирцеи» перед королём Ниалладом.

— Я играла шестую дочь, и моя роль состояла из трёх строчек, — улыбнулась она. — Но впечатление у меня осталось незабываемое. Говорят, что король мёртв — изменники убили его.

— Я тоже слышал. Но не будем думать о печальном. Ночь ясна, звёзды сияют, и дети видят сладкие сны. Смерть и отчаяние никуда не денутся до завтра.

— Я не могу не думать об этом. Судьба так жестока. Того и гляди из-за деревьев появятся всадники, и весь этот ужас начнётся снова. Знаешь ли ты, что до Дельнохских гор, где стоит с армией Эгель, двести миль пути?

— Знаю.

— Ты будешь драться за нас? Или отойдёшь в сторону и дашь нас убить?

— Я не воин, Даниаль, — но в сторону не уйду и останусь с вами.

— Ну а твой друг будет драться?

— Да. Это всё, что он умеет.

— Он убийца, — сказала Даниаль, кутаясь в одеяло. — Он ничем не отличается от наёмников или вагрийцев. И всё-таки я надеюсь, что он вернётся, — странно, правда?

— Попытайся уснуть — а я позабочусь о том, чтобы тебе не приснилось ничего дурного.

— Хорошо бы — мне так хочется забвения и покоя.

Она легла у костра и закрыла глаза. Дардалион сделал глубокий вдох и снова сосредоточился, произнося молитву Мира и обволакивая ею Даниаль. Дыхание женщины сделалось глубоким и ровным. Дардалион освободил свой дух от цепей и воспарил в ночное небо, кружа в ярком лунном свете. Его обмякшее тело осталось у костра.

Свободен!

Один в Пустоте.

Усилием воли он перестал подниматься ввысь и начал оглядывать землю в поисках Нездешнего.

Далеко на юго-востоке дрожало багровое зарево горящих городов, на севере и западе светились огни — судя по правильным промежуткам, сторожевые костры вагрийцев. На юге мерцал в лесу одинокий огонёк, и Дардалион устремился к нему.

У костра в лесу спали шестеро. Седьмой сидел на камне и хлебал что-то из медного котелка. Слетев к нему, Дардалион почувствовал прикосновение страха. В этом человеке присутствовало зло.

Он хотел улететь, но человек у костра поднял голову и усмехнулся.

— Мы ещё разыщем тебя, священник, — прошептал он.

Дардалион замер на месте. Человек поставил свой котелок, закрыл глаза… и уединение Дардалиона нарушилось. Рядом с ним возник воин с чёрным мечом и щитом. Священник рванулся в небеса, но призрачный воин оказался проворнее и успел коснуться мечом его спины. Боль пронзила Дардалиона, и он закричал.

Воин с усмешкой парил перед ним.