Незаметные убийства

Продолжая разговаривать, мы поднялись по ступеням театра, потом я дошел вместе с Селдомом до вестибюля – мне очень не хотелось с ним расставаться. Внутри здания было пустынно, но ориентироваться помогали звуки музыки, которые несли легкую радость танца. Стараясь шагать потише, мы одолели одну из лестниц и далее последовали по устланному ковром коридору. Селдом приоткрыл боковую дверь, украшенную ромбами, и мы попали в ложу, откуда был виден маленький оркестр, расположившийся в центре сцены. Они репетировали, играя что-то напоминающее венгерский чардаш. Теперь музыка долетала до нас отчетливо и мощно. Бет сидела на стуле, наклонившись вперед, тело ее было напряжено, смычок яростно поднимался и опускался над виолончелью; я слышал головокружительную последовательность звуков, словно хлыст непрерывно обрушивался на круп лошади. И я, обратив внимание на контраст между легкостью и жизнерадостностью музыки и отчетливо видимым напряжением музыкантов, сразу вспомнил, что сказала мне Бет всего несколько дней назад. Теперь лицо ее было искажено от усердия. Пальцы двигались с невероятной быстротой, но даже при этом можно было заметить в глазах девушки отсутствующее выражение, словно только часть ее находилась здесь, на сцене.

Мы с Селдомом вернулись в коридор. Он замкнулся и посерьезнел. Я понял, что он сильно нервничает. Он механически стал скручивать сигарету, которую здесь, само собой разумеется, закурить никак не мог. Я пробормотал какие-то слова в знак прощания, и Селдом крепко пожал мне руку, еще раз поблагодарив за то, что я согласился проводить его.

– Если вы свободны в пятницу в полдень, – сказал он, – давайте позавтракаем в Мертоне; возможно, мы вместе до чего-нибудь и додумаемся.

– Договорились, пятница меня вполне устраивает, – ответил я.

Я спустился по лестнице и снова очутился на улице. Было холодно, и начался мелкий дождик. Дойдя до уличных фонарей, я снова достал из кармана листок, на котором Селдом нарисовал три фигуры, и принялся их рассматривать, стараясь уберечь от мелких капель. Я чуть не расхохотался вслух, когда вдруг понял, насколько простое решение за этим кроется.

Глава 5

Оставив позади последний поворот и приблизившись к дому, я увидел все те же полицейские машины, правда, к ним прибавились «скорая помощь» и голубой фургончик с логотипом «Оксфорд таймс». Долговязый мужчина с упавшей на лоб седой прядью подошел ко мне, когда я собирался спуститься по лесенке к себе в комнату; в руках он держал маленький диктофон и блокнот. Он не успел представиться, потому что как раз в этот миг в окно, выходящее на галерею, высунулся инспектор Питерсен и знаком подозвал меня к себе.

– Я хочу попросить вас не упоминать имени Селдома, – сказал он тихо. – Газетчикам мы сообщили только о вас, то есть что это вы обнаружили тело.

Я кивнул и вернулся к лестнице. Отвечая на вопросы репортера, я увидел, что у дома остановилось такси. Из него вышла Бет с виолончелью в руках и прошла мимо, явно никого и ничего не замечая. Она назвала свое имя полицейскому, дежурившему у дверей, и только после этого он пропустил ее в дом. Голос Бет звучал едва слышно и сдавленно.

– Значит, это и есть та девушка, – сказал репортер, глянув на часы. – Я должен побеседовать и с ней тоже… Кажется, поужинать мне нынче не придется. Последний вопрос: что вам сообщил Питерсен, подозвав к себе?

Чуть поколебавшись, я ответил: – Что скорее всего им придется побеспокоить меня еще и завтра – они должны задать мне несколько вопросов.

– Не волнуйтесь, вас они не подозревают, – бросил репортер.

Я засмеялся и спросил:

– А кого подозревают?

– Точно не знаю, но, по моим предположениям, девушку. Ведь эта версия сама собой напрашивается, разве не так? Именно ей должны достаться деньги и дом.

– Я не знал, что у миссис Иглтон имелись деньги.

– Пенсия ветерана войны… Не бог весть что, конечно, но для одинокой женщины…

– Бет в момент убийства была на репетиции. Мужчина быстро перелистал странички своего блокнота в обратном порядке.

– Сейчас посмотрим… Смерть наступила между двумя и тремя часами дня – так установил врач. Некая соседка столкнулась с девушкой, когда та выходила из дома, чтобы ехать в театр, – было чуть больше двух. Я недавно звонил в театр, и меня заверили, что девушка приехала на репетицию без опоздания – ровно к половине третьего. Но ведь остаются эти несколько минут – до того момента, когда она покинула дом. Иначе говоря, сразу после двух она еще находилась в доме и, значит, могла сделать это, и она единственная, кому смерть старухи выгодна.

– Вы собираетесь изложить свои домыслы в газете? – спросил я, и, кажется, в голосе моем прозвучали нотки возмущения,

– А почему бы и нет? Это куда интереснее, чем свалить все на заурядного вора и посоветовать домохозяйкам покрепче запирать двери. Пойду попробую поговорить с ней. – Он глянул на меня со злорадной улыбкой. – И не забудьте прочесть завтра мою заметку.