Незаменимый вор

Но золотая лихорадка неизлечима с помощью одних лишь плетей и окриков. Десятник Касим и его люди, которые должны были замыкать колонну, не смогли равнодушно стоять по колено в воде, больше похожей на кипящее золото. Один из солдат не удержался, украдкой схватил рыбу и тут же спрятал ее под одеждой. Это заметил другой солдат и сейчас же сделал то же самое. Их товарищи, увидев, что кто-то уже опять набивает карманы, не захотели отставать. Наконец, не выдержал и сам десятник. Он погнался за большой рыбиной, плескавшейся у самых его ног.

Вся колонна уже выбралась на противоположный, еще более крутой берег и выстроилась на склоне холма, охватив полукругом носилки падишаха. Только Касим и его солдаты, как зачарованные, все еще бродили кругами на самой середине реки. Они спотыкались о камни, падали в воду, теряли в потоке свой драгоценный груз, но, едва поднявшись на ноги, снова бросались в погоню за рыбами. Походный строй, суровая дисциплина, строгие начальники и даже обожаемый падишах – все было забыто, словно не существовало вовсе. Осталась лишь жажда обогащения – немедленного и беспредельного.

Фаррух заметил, как наливаются гневом глаза падишаха, наблюдавшего за этой картиной, и не на шутку испугался за Касима.

– О, владыка, подобный солнцу! – поспешно заговорил визирь. – Да не обрушится твой гнев на этих несчастных! Безумие овладело ими при виде богатств того края, в который привела их твоя неизъяснимая мудрость. Не тревожь себя, о бриллиант небес! Я сам выгоню этих слепых щенков на берег и объясню, сколь ничтожна цена их минутного богатства по сравнению с вечным величием падишаха!

Но едва Фаррух направился обратно к реке, как один из солдат закричал:

– Ого! Вот это рыбина!

Он показывал не на саму реку, а на скалистый склон, где река брала свое начало. Поток уже не извергался из темного провала пещеры, от него осталось лишь несколько жалких струек, то совсем исчезающих, то рассыпающих фонтаны брызг. Во тьме пещеры ворочалось нечто огромное, живое, по временам там мерцали огни – не то глаза, не то и в самом деле, рыбья чешуя.

– Вон она! Снова появилась! – закричал тот же солдат.

Теперь и остальные увидели отливающую золотом голову с большими круглыми глазами и широко раскрытым рыбьим ртом, усеянным острыми зубами.

– Да это настоящее чудовище! – пробормотал Маджид.

Рыба была так велика, что с трудом проходила в отверстие пещеры. Вместо передних плавников у нее были лапы, как у ящерицы, ими она помогала себе выбраться наружу, оставляя когтями длинные борозды на скале. Если бы не это отличие, выглядевшее как уродство, да не огромные размеры, рыба была бы точной копией тех золотых карпов, что обитали в реке.

– Ну и пасть! – тихо переговаривались меж собой солдаты. – А глаза-то! Больше, чем колеса у арбы!

– Что глаза! Ты посмотри, какая чешуя! Вот бы такую чешуйку домой увезти...

– А какие у нее должны быть жемчужины в брюхе! На рынке в Хиве или Дамаске за одну такую жемчужину можно полцарства взять!

– Глупцы! – рявкнул на своих солдат Маджид. – Вам лишь бы карманы набить! Вы забыли, что золотые рыбки, кроме жемчуга, мечут огонь!

– А ведь верно сотник говорит, – зашептались в строю. – Может быть, все здешние рыбы – мальки этой твари...

– Кажется, зря мы позарились на легкую добычу. Не вышло бы беды...

– А Касим-то с ребятами до сих пор ведь рыбачат! Они, дураки, и не видят, что делается!

– Надо их позвать.

– Позовешь их, как же! Им теперь хоть в ухо кричи.

– Ой, беда будет! Смотрите, рыба-то вылезает из дыры!

И действительно, чудовище уже далеко высунулось из пещеры, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, будто разглядывая людей то одним глазом, то другим. За первой парой лап показалась вторая, затем третья, а странная рыба все выползала и выползала из пещеры. Все ниже по склону спускалось извивающееся тело на уродливых лапах, покрытое золотыми пластинами, каждая из которых превосходила размерами щит воина. На полпути к руслу реки чудовище остановилось, так и не показавшись из пещеры целиком. Как ни скребло оно когтями по камням, как ни извивалось – ни шагу больше сделать не могло. Тело его, постепенно утолщаясь, полностью перекрыло отверстие пещеры и застряло в нем. Солдаты Адилхана вздохнули с облегчением. По рядам пронеслись радостные возгласы. Кто-то предложил даже напасть на беззащитное чудовище и оторвать у него пару чешуек.

Но в это время рыба, без выражения глядевшая неизвестно куда, вдруг широко раскрыла зубастую пасть, и оттуда с ревом вырвалась струя пламени. В иссякшую было реку хлынул новый поток, но теперь это был поток огня. Казалось, сама вода превращается в пламя, соприкасаясь с огненным течением. На границе двух стихий вздыбилась кипящая волна, высотой в человеческий рост. С ревом и шипением она стремительно понеслась по реке.