Незаменимый

– Вы, конечно, сейчас думаете, что я просто не хочу работать, заставлять тренеров сборной срочно готовить замену. Но клянусь, это невозможно, ибо Василий просто уникальный, разносторонне подготовленный атлет. Где вы найдёте тяжа весом больше ста пятидесяти килограммов, который не только поднимает больше всех, но и прыгает в длину на шесть метров, стометровку бегает… Ладно, это может и не столь важно, а важно то, что у него феноменальные морально-волевые качества. Ведь есть атлеты физически и посильнее его. Вон Рединг, бельгиец, не человек, трактор. Но одного появления на соревнованиях Васи, его воля и собранность приводит соперников в состояние паники. Тот же Рединг рядом с ним не может поднять того, что шутя поднимал на тренировках. Вася абсолютно непобедим. Я многих чемпионов видел, но такого второго никогда. Он ведь сам без тренера может подготовить себя к ответственным стартам в самом оптимальном состоянии. Ему не нужны ни подсказки, ни внушения. За шесть лет, что он в сборной, он не проиграл ни одного соревнования, установил более шестидесяти рекордов. Я не сомневаюсь, что он и эту Олимпиаду выиграет, за его золотую медаль я могу поручиться, как ни за одну другую… И ещё одна немаловажная деталь, Николай Иванович… Вася… он русский. А если искать замену, то вместо Васи, Вани уже нет.

– То есть, как нет… что ты хочешь сказать!?

– А то. В супертяже, вторым и третьим номерами у нас идут осетин Аналдиев и узбек Рахимов, и ни одного русского.

– Вот так новость… Как же это получилось… неужто из полтораста миллионов и никого больше? – как-то растерянно удивился секретарь.

Ответработник умело затронул болезненную струну хозяина кабинета – он был одним из немногих в руководстве страны, кто придерживался великорусских взглядов, правда сильно замаскированных.

– Ну, а как это получилось, вы, Николай Иванович, лучше меня знаете, – вновь надавил на больную "мозоль" ответработник, бывший в курсе умонастроений и кулуарных высказываний своего шефа.

– Да… конечно, – секретарь ещё более помрачнел, – знаю. Довели, суки, русский народ до ручки, – зло, но достаточно тихо произнёс он.

Вновь зазвонил телефон, секретарь раздражённо снял трубку, послушал, потом выругал кого-то и сказал секретарше, чтобы его в течении часа ни с кем не соединяла, и раздраженно заговорил:

– Прошлый год на Украине был… Да не в Киеве, а так в мелких городишках, в провинции. В магазинах мясо, колбаса… девки ходят круглые как репки. Сразу видно, что от таких и дети здоровые рождаться будут. А у нас на нижегородчине в магазинах кроме минтая шаром покати, бабы как тени, от ветра шатаются. Слышал, на ГАЗе, на заводе бунт был – жрать нечего, рабочим семьи кормить нечем, деньги есть, а купить нечего, хоть на подножный корм переходи… Суку, Солому этого, к стенке ставить надо. Почему-то руководитель каждой республики хочет, чтобы его народ сытый был, а этот… Думает, раз в Москве всё есть, так остальным не надо. Вон, Машеров как за своих бульбашей переживает, а у этого пол России голодает и хоть бы что. Вон, грузин тридцать лет страной правил, так Грузия до сих пор как сыр в масле катается. У Хруща, конечно, времени поменьше было, но и он успел от России для своей любимой Хохляндии Крым оттяпать. Хоть бы кто о русских подумал… Куда там, только заикнись, сразу о великодержавном шовинизме завопят.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Секретарь тревожно взглянул на собеседника, но тот понимающе и успокаивающе улыбнулся.

– Ладно, отвлеклись. Так ты, значит, считаешь, что можно внушением ограничиться? – спросил секретарь.

– Да Николай Иванович. Если осетина этого, или узбека повезём… народ не поймёт, в сборной и так полнейший интернационал. Но самым сильным атлетом должен быть русский, или по крайней мере славянин. Так я мыслю.

– Да, это верно. Вот я только одного не пойму, ну осетин это понятно, на Кавказе народ крепкий, мяса много едят и голода никогда не знали. Но узбек, там тоже живут плохо. Я это точно знаю.

– Этот узбек родился и вырос на Украине. У него только отец узбек, а мать украинка, – пояснил ответработник.

– Ну, тогда ясно. Так бы сразу и говорил, а то узбек, узбек. Не может вырасти богатырь там, где жрать нечего, а у них там вместо жратвы хлопчатник сплошной, – секретарь помолчал, что-то соображая. – А сам Вася-то, он родом откуда?

– С ним всё в порядке, с России, с той самой области, которой секретарю по носу, с села.

– А с какого года он?

– С сорок второго.

– Ишь ты, в войну родился, и не такой уж молодой, тридцать четыре, а всё штангу таскает. Наверное, в детстве тоже не питался по-человечески? Как же он такую силищу накопил? Действительно уникум… Ну ладно. Этого, кому он нос своротил, я на себя возьму. Но и ты со своим Васей как следует поговори, а то начнёт всем носы ломать… ха-ха, эдак до Брежнева дойдёт, – улыбка тут же соскользнула с лица секретаря, он опасливо покосился на дверь и почти шёпотом добавил. – Во, кому первому-то надо бы сопатку набок своротить. Сука, вроде русскую фамилию носит, а родом оттуда и тоже с хохляцким нутром, гнида…

2