Незабываемые дни

Он начал уже дремать, когда его ухо уловило какой-то подозрительный шорох в ближайших кустах и несколько слов, произнесенных так тихо, что их с трудом можно было расслышать. Схватив автомат, Дудик осторожно вышел из палатки и пополз к кустам. И, как только поднялся, услышал вблизи не то приглушенный крик, не то стон. Что-то глухо шлепнулось оземь, звякнуло железо, словно кто-то щелкнул ружейным затвором.

— Кто тут? — громко спросил Дудик и услышал, как кто-то торопливо побежал напрямик, бешено продираясь сквозь густые заросли.

— Стой, стой! — крикнул Дудик, бросившись вслед бегущему, и сгоряча выпустил длинную очередь из автомата. На мгновение остановился, чтобы собственные шаги не заглушали того, что происходит впереди, и, если понадобится, пустить вдогонку бегущему еще одну очередь. Но впереди было уже тихо, не доносилось ни одного звука.

«Должно быть, убил, ну что ж, отыщем!»

И тут он услышал позади, ближе к палатке такой же стон, как раньше. Стон повторился. Дудик пошел в том направлении и едва не наступил ногой на человека, лежавшего на земле. Рядом валялась винтовка.

Дудик наклонился, чиркнул спичкой. Скупой свет выхватил из мрака бледное, искаженное от боли лицо, подвернутую руку на измятом папоротнике.

— Что с тобой? — взволнованно спросил Дудик, узнав по лицу лежавшего, и тут же почувствовал всю неуместность это: о вопроса. Дело было совершенно ясное…

Уже сбежались люди, Василий Иванович шел от палатки.

— Бинты скорей! — приказал Василий Иванович.

Майка принесла фонарь. Она вся встрепенулась, увидев, что подмятый папоротник почернел от крови. Дудик вышел из мгновенного оцепенения.

— Бегите к болоту, на тропинку! Поймать! — крикнул он караульным, и те тотчас же рассыпались по лесу.

Бинты уже оказались лишними. Человек, не приходя в сознание, скончался на руках у товарищей.

Майка плакала навзрыд. С трудом произнесла несколько слов:

— Это наш киномеханик… Из совхоза…

Все бросились на поиски злоумышленника. Обошли, обыскали каждый кустик. Ходили на болотную тропинку, единственную, по которой мог сюда пробраться неизвестный. Поиски оказались безрезультатными. Гибель киномеханика от руки неизвестного злодея всех взбудоражила и опечалила. Сначала это было не совсем понятно. Что нужно было человеку, пробравшемуся на островок? Что он намеревался делать здесь, вооруженный, по-видимому, только одним ножом, которым он и убил часового. Все это было неясно. Люди тихо переговаривались, делились разными догадками, соображениями. Только один Василий Иванович молчал, занятый своими мыслями. Потом зашел в шалаш, в котором разместились Слышеня, Бохан и Гудима.

— Как вы смотрите на это происшествие? — в один голос встретили его товарищи.

— А что тут смотреть? Вывод ясен: враг пробирался к нам. Мы не поймали его. Надо безотлагательно сменить стоянку, иначе эта история может повториться и привести к совсем нежелательным для нас результатам.

Уже рассвело. Люди еще раз обошли все лесные закоулки, внимательно приглядывались к болотным кустарникам, к открытым топким полянам, кое-где лишенным всякой растительности, так что на болотистой поверхности не обнаружишь ни одного заметного следа, кроме разве узорчатых отпечатков ног куликов. Наконец, у самой болотной тропинки, известной только жителям острова, увидели следы неизвестного человека. Видно было, что он увяз в одном месте, выбираясь на тропку, несколько метров прополз на животе, перебираясь с кочки на кочку, пока не попал на стежку. Однако времени прошло много, и злоумышленник был уже далеко, в полной безопасности от погони. Да и как его отыщешь в таком лесном массиве, распростершемся на болотах.

Майка все еще никак не могла притти в себя от сильного потрясения. Она не могла представить себе, как это живой, здоровый человек, с которым только недавно говорила, шутила, смеялась, лежит на подстилке под мшистой сосной, навсегда расставшись со своими думами, мечтами. В памяти вставала каждая мелочь, начиная от самого раннего детства, затем — школы, комсомольских дней. И школьная кличка Юрка казалась теперь такой обидной, неуместной.

Растерянная, она ходила утром по лесной опушке, бездумно глядя на белесую завесу тумана, которая редела под утренним солнцем, таяла, рассеивалась. Легкий ветер гнал остатки тумана с болотной равнины, и только в зарослях лозняка туман еще прятался от солнца, цеплялся за прибрежный камыш, прозрачными волнами перекатывался через заросшие мохом кочки.

Майка собиралась пойти вглубь леса, к шалашам, когда приметила среди густого вереска военную пилотку.

«Кто бы из наших хлопцев мог оставить ее здесь?»

И тут же припомнила, что ни у комсомольцев, ни у людей дяди Васи никаких пилоток не было.