Невыносимый опекун

Пару минут мы перебрасывались остротами, вспоминая прошлую ночь и предшествующее ей «наказание». Сомкнув руки вокруг широкой грудной клетки, я неотрывно следовала за ним от плиты к стойке, мешая нарезать овощи и сыр, но Блейк не возражал. Ему тоже нравилось, когда я терлась рядом, выпрашивая новые поцелуи, и он всячески это поощрял, не переставая поддразнивать. Приняв правила игры, я продолжила горячо убеждать, но когда мои ладони скользнули под фартук, Блейк все-таки меня остановил и рывком усадил на столешницу.

— Понимаешь, что рискуешь оставить голодными нас двоих?

Сидеть после вчерашнего было немного болезненно, но я проигнорировала дискомфорт и призывно развела колени:

— Может, договоримся о компенсации?

— Кукла, что же ты творишь? — выдохнул Блейк, поддавшись на провокацию и вклиниваясь между моих бедер.

Ткань фартука не скрывала, что он не против пропустить завтрак.

— Всего лишь соблазняю своего мужчину, — я скрестила ноги на его пояснице. — Ты ведь мой?

Блейк не ответил, но в пожирающем взгляде почему-то появилась прохладца.

— Что-то не так? — смутилась я, заметив перемену.

Господи, ну почему мужчины — даже идеальные — так скупы на слова? Мог бы ответить «конечно твой», и меня бы захлестнула эйфория. Разве я многого прошу?

Высвободившись из хватки, Блейк двинулся к плите и сменил режим на варочной панели.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — пугающе серьезным тоном начал он, добавляя в омлет зелень. Неторопливо и размеренно, словно ничего не случилось, и это не его член упирался в меня несколько секунд назад. — Ты хочешь клятв в вечной любви, но я не могу их дать, хотя бы потому, что мы сами не вечны.

— А на меньший срок? — я попыталась обратить разговор в шутку.

Блейк оценил желание достичь компромисса и улыбнулся, хотя по-прежнему был напряжен:

— Не торгуйся, кукла.

— Да ладно тебе, — спрыгнув со столешницы, я снова прильнула к нему сзади. — Пойми, девушкам важно услышать те самые слова.

— Тебе недостаточно поступков?

— Туше, — я со вздохом поцеловала его между лопатками и отошла к кофеварке.

Блейк сделал для меня в разы больше, чем кто-либо другой. Я признавала это, но легкое разочарование от так и не прозвучавшего «люблю» или хотя бы «ты мне дорога» свело на нет приподнятое настроение.

Пока он готовил, я сварила нам американо и в абсолютной тишине поставила кружки на стол. Мы завтракали молча, по-прежнему ощущая повисшую в воздухе недосказанность, которая сгущалась над нами и грозила перерасти в начало крупной ссоры. Не выдержав ее гнета, я подалась вперед и заговорщицки подмигнула:

— Покажешь мне город?

— Серьезно? — с иронией отозвался Блейк.

Судя по голосу, он уже сумел отойти от волнующей темы.

— Почему нет? — я кокетливо повела плечом — так, чтобы с него сползла рубашка. — Переговоры сорвались, и нам пора возвращаться. Когда еще я прилечу в Сидней?

После недолгих сборов, мы спустились на набережную под окном. По дороге я так и норовила шлепнуть Блейка по ягодицам, идеально обтянутым джинсами — руку тянуло словно магнитом.

— Кукла, уймись, — с заметной неохотой осадил меня Блейк, подталкивая к пешеходной дорожке.

— Не могу, — хихикнула я, все-таки умудрившись его ущипнуть. — У тебя слишком шикарная задница.

— Ты хотела изучить достопримечательности.

— Я этим и занималась, пока ты меня не отвлек.

Шутливо препираясь, мы миновали небольшой парк и подошли к опоре Харбор-Бридж, которая вблизи смахивала на сдвоенную смотровую башню. На траве возле нее играли дети, напротив, у перил набережной, разминались любители пробежки, а чуть дальше, в тени деревьев шумная компания тинейджеров устроила пикник.

— Это Милсонс-Пойнт, — Блейк раскинул руки, словно намеревался охватить все вокруг. — Удобная обзорная площадка для туристов и излюбленное место отдыха у местных.

— А там? — я сложила ладонь козырьком и посмотрела на другой берег залива, где перед стеной небоскребов выстроился ряд невысоких аккуратных домиков.

— Рокс, — Блейк вслед за мной прикрылся от слепящего солнца. — Самая старая часть города, где жили первые переселенцы. Сейчас там, в основном, галереи, музеи и кафе, но во времена основателей это был злачный район с дешевыми гостиницами и борделями.

— Борделями? — переспросила я, готовясь поддеть его за осведомленность, но Блейк успел первым.

— Так и знал, что ты заинтересуешься не музеями.

Увернувшись от тычка в плечо, он продолжил с упоением рассказывать о колонистах и известных постройках. Я не особо вникала и предпочла бы обниматься на фоне достопримечательностей, а не слушать о недавно отреставрированном органе в ратуше или о необычных часах в доме королевы Виктории. И когда только Блейк успел проникнуться духом Сиднея, проведя большую часть жизни в Нью-Йорке?

— Хочешь посмотреть ближе?

Неожиданный вопрос отвлек меня от размышлений о скучном досуге.

— Может, прокатимся на пароме? — предложила я, заметив рядом пристань.

Заодно и селфи у оперного театра сделаем — отправлю Джеки и Бри, пусть завидуют.