Невыносимая любовь

– Я и не знал, что ты разбираешься в оружии, – сказал я.

Мы миновали разрушенный дом и углублялись в лес.

– Какое-то время я этим занимался, – лениво протянул он. – Тогда бизнес этого требовал. Как-то по делам я оказался в Штатах, был в Теннеси. На Кугар-Ранч. Половина из тамошних ребят наверняка были нацистами. Точно не знаю. Но они всегда следовали двум тактическим правилам. Во-первых, всегда побеждать. Во-вторых, всегда жульничать.

В другое время я, может быть, увлекся бы рассуждениями о перспективах эволюции, заимствованными из теории игр, что любое социальное животное, которое всегда жульничает, обречено на вымирание. Но сейчас мне было нехорошо. Я чувствовал слабость в ногах и позывы кишечника. Ступая по шуршащим прошлогодним листьям, я прикладывал постоянное и осознанное усилие, чтобы удерживать анальный сфинктер в сжатом состоянии. Сейчас мне нельзя было тратить время впустую. Я должен был оказаться в Лондоне как можно быстрее. Но я хотел быть уверенным, что знаю, как обращаться с пистолетом.

– По-моему, нормальное место, – сказал я. Если бы я сделал еще хоть шаг, я бы испортил штаны.

– Возьмись обеими руками, – советовал Джонни. – С непривычки отдача будет слишком сильной. Поставь ноги пошире и равномерно распредели свой вес. Медленно выдохни и нажми на курок.

Я все так и сделал, и пистолет, выстрелив, взвился в моих руках. Мы подошли к дереву и не сразу отыскали отверстие от пули. Пуля на несколько сантиметров ушла в гладкий ствол, ее почти не было видно. Пока мы возвращались к машине, Джонни рассуждал:

– Дерево – это одно, а навести пистолет на живого человека – совсем другое. В сущности, ты даешь ему право убить тебя.

Я оставил его ждать на переднем сиденье, а сам схватил газеты и вернулся за деревья, где каблуком прокопал неглубокую ямку. Сидя над ней со спущенными штанами, я пытался успокоиться, перебирая сухие листочки, и мял в пальцах горсть земли. Некоторые высматривают свое далекое будущее среди звезд и галактик; я предпочитаю земные, биологические частички. Поднеся к лицу горсть земли, я пригляделся. В черном, жирном и рыхлом перегное я разглядел двух муравьев, вилохвоста и какую-то темно-красную червеобразную букашку с кучей бледно-коричневых ножек. Они были шумными гигантами этого нижнего мира, а чуть дальше пределов видимости находился бурлящий мир кольцевых червей – хищников и любителей падали, которым они идут в пищу; но даже они считались гигантами по отношению к обитателям микроскопического царства паразитических грибков и бактерий – сейчас в моей ладони их, наверное, помещается миллионов десять. Слепая потребность этих организмов в поглощении и выделении обеспечила плодородие почвы, а следовательно, жизнь растений, деревьев и других созданий, живущих среди них, число которых в один прекрасный день пополнили мы сами. Я рассчитывал успокоить нервы, напомнив себе, что, при всех наших заботах, мы продолжаем оставаться частью природной зависимости – поскольку животные, употребляемые нами в пищу, паслись на траве, вскормленной, как и все наши овощи и фрукты, плодородием земли, которое создали эти организмы. Но даже усевшись на корточки, чтобы удобрить здешнюю лесную подстилку, я не мог поверить в изначальную многозначительность этих колоссальных циклов. Прямо посреди выделяющих кислород деревьев выдыхал яд мой автомобиль, на котором я проеду тридцать пять миль по загруженным дорогам и окажусь в огромном городе, где в северной его части, в моей квартире, меня ждет сумасшедший, де Клерамбо, мой личный де Клерамбо и испуганная женщина, которую я люблю. Что из всего вышеперечисленного является необходимой составляющей углеродного цикла или способствует связыванию азота? Мы перестали быть звеньями великой цепи. Собственная неразбериха заставила нас покинуть райский сад. Мы занимались беспорядочным саморазрушением. Я поднялся, застегнул ремень и с усердием домашней кошки забросал ямку землей.

Поглощенный собственными делами, я с удивлением обнаружил, что Джонни опять уснул. Я разбудил его и, объяснив, что мне нужно оказаться дома как можно быстрее, предложил высадить его на какой-нибудь железнодорожной станции. Джонни согласился.

– Только вот что, Джо. Если попадешь в передрягу и дойдет до полиции, не упоминай меня в связи с пистолетом, лады?

Я похлопал по карману с пистолетом и повернул ключ зажигания.

Включив дальний свет, я рванул по узкой дороге, уже без всяких церемоний со встречными машинами. Водители с мрачными лицами шарахались от меня на обочину. Когда мы выехали на шоссе, Джонни закурил третий за день косячок. Я не сбавлял скорость ниже ста шестидесяти и время от времени поглядывал в зеркало заднего вида на предмет патрульных машин. Позвонил домой, но никто не ответил. Я размышлял, не обратиться ли в полицию. Хорошо, если бы мне удалось найти кого-то, кто пошлет элитную группу, которая сумеет проникнуть к Перри и обезвредить его, пока он не наделает дел. Но в лучшем случае я смогу связаться лишь с каким-нибудь Линли или Уоллесом или другим усталым бюрократом.