Невская битва

Отказ Новгорода выплатить дань стал первым звеном в цепи драматических событий в древнерусской политической жизни. Возмутившись отказом сына, Владимир Святославич стал спешно собирать войско для похода на север. Уведав об этом, Ярослав забеспокоился, видно, не ожидал столь быстрого киевского ответа. Своих сил у него было немного, но он нашел выход, вспомнив об отцовском опыте, — пригласил на службу буйную варяжскую дружину. Варяги с готовностью откликнулись, служба сулила выгоду и добычу. В начале 1015 года они явились в Новгород. Но скоро их разнузданное буйство — вели они себя как в завоеванном городе — разгневало новгородцев. Они терпели неделю, другую, третью, но в середине июля гнев прорвался наружу — в одну из ночей едва ли не большая часть наемников была перебита.

Ярослава эта расправа привела в бешенство. Он ответил новгородцам коварной жестокостью, вполне в духе раннефеодального средневековья. Пригласил знатных новгородцев, вдохновлявших варяжский разгром, на пир. Пир стал кровавым: в разгар веселья на знатных гостей кинулись княжеские дружинники с обнаженными мечами и копьями. Никто не уцелел, знать новгородская полегла на княжеском дворе.

Ослепленный яростью Ярослав думал, что утраты его отмщены. Но новый поворот судьбы в один миг сделал кровавое деяние совершенно бессмысленным. В ту же ночь, когда с княжеского двора еще не убрали убитых и не засыпали песком кровавые следы, прискакал на загнанной лошади гонец из Киева. Родная сестра Предслава писала новгородскому князю, что отец их любимый Владимир Святославич умер негаданно, а в Киеве творится злая смута. Престол киевский захватил брат Святополк. Возжелав править державою единолично, он убил уже трех братьев — Бориса, Глеба и Святослава!

Честолюбивый Ярослав опечалился письмом! Но огорчала не столько вероломная жестокость брата, сколько собственное бессилие в такой важный момент, из-за чего он не мог вмешаться в борьбу. Варяжская дружина полегла на новгородских улицах, а отношения с новгородцами достигли критического накала из-за резни на княжеском пиру. Что было делать? Кровь лилась и в Новгороде, и в Киеве, затмевала разум.

Лихорадочно поразмыслив, Ярослав решил сослаться именно на затмение разума. На другой день, пока не расползлись слухи, он собрал новгородцев на вече и обратился к ним со страстной речью. Летопись донесла до нас ее изложение. Ярослав говорил о любимой и честной новгородской дружине, которую иссекли вчера. «В безумии моем! — каялся Ярослав. — Не теперво ми их златом окупити!»

Следом за покаянием князь заговорил о киевских событиях — о смерти Владимира, коварстве воцарившегося там Святополка.

«Хочу на него пойти! — признался он новгородцам и тут же призвал их: — Потягните ко мне!»

Расчет оказался верен. Новгородцы, желавшие добиться свободы и избавления от тяжкой дани, сразу откликнулись на призыв. Вчерашняя распря заслонилась вспыхнувшей разбойной жаждой. В короткий срок была собрана мощная дружина. Скоро она выступила в поход, и в битве у Любеча Ярослав разгромил Святополка. Тот бежал в Польшу, а Ярослав вокняжился в Киеве.

Два года прошли спокойно, князь упивался властью. Но вновь объявился Святополк, прозванный за убийство братьев Окаянным, привел с собой войско польского короля Болеслава. На этот раз воинская судьба не оказалась благосклонна к Ярославу — наголову разгромленный, он бежал с поля боя всего с четырьмя уцелевшими дружинниками.

Новгородцы сочувственно встретили князя. Правда, он почти сразу стал собираться за море — в Скандинавию, за варягами-наемниками, с которыми намеревался вернуться для продолжения борьбы.

Новгородцы, однако, не приняли княжеского плана. Со свойственной им решительностью, они действовали резко и однозначно: порубили ладьи, на которых Ярослав собирался двинуться в свейскую сторону. Бояре и житьи люди собрали потребное серебро и снарядили дружину, набранную из новгородцев, оказавшихся в Новгороде варягов и воинов ближних племен.

Новое войско склонило весы политической судьбы в пользу Ярослава. В ожесточенном сражении на реке Альте он разбил Святополка Окаянного.

Ликованию князя, вернувшего себе киевский престол, не было предела. Он щедро одарил новгородцев — и не только серебром. Ярослав дал им «правду» и «устав» — законы, согласно которым должен был теперь жить Новгород. Это была древнейшая «Русская правда» — первый свод древнерусских законов. Скоро начали применять его по всем русским землям.

Ярослав и дальше не оставлял Новгород своими заботами. Посылал наместников-сыновей. Вместо сгоревшей деревянной Софии заложил Софию каменную — поныне стоящий на новгородской земле грандиозный храм, ставший символом Новгорода. С той поры стали говорить в народе: «Где святая София, тут и Новгород!»