Невская битва. Солнце земли русской

Но тихая и счастливая жизнь в милом Переяславле оказалась недолгой. Через неделю после Крещения явились послы из Новгорода. Да всё какие-то невзрачные люди, хоть и бояре, — Падко Лущинич, Твердисил Климак да Василько Растрепай. Увидев их, Александр очень рассердился. Пряча глаза, они стали уговаривать его возвратиться в Новгород и снова княжить над ними. Но он держал себя холодно и остался непреклонен, а на прощанье молвил послам:

— Аще бы хоть кто-нибудь из тех, что в полки со мною ходили… Что же там Домаш, Кондрат, Миша Дюжий, иные прочие? Аль не хотят меня видеть?

— Хотят, премного хотят!

— А что ж никого от своих не прислали? Вот то-то и оно.

Не получив желаемого согласия от Александра, Падко, Твердисил и Василько отправились во Владимир, где находился великий князь с другими своими детьми и женой. Они просили его уговорить Александра, на что Ярослав ответил отказом и отправил в Новгород Андрея.

Прошло совсем немного времени, и к празднику Сретенья Господня в Переяславль пришло совсем иное — великое посольство. Возглавлял его сам архиепископ Спиридон, а с ним вместе прибыли и Домаш Твердиславич, и Сбыслав Якунович, и Миша Дюжий, и Ратибор Клуксович, и Димитрий Шептун. Только каменное сердце не умягчилось бы при виде всех их, въезжающих в отчину Александра. Даже Саночка, которая поначалу принялась было уговаривать мужа не соглашаться, быстро умолкла.

И Александр вышел на мороз встречать их, низко поклонился Спиридону, испросил у него благословения. А благословив князя, архиепископ вдруг сам низко поклонился ему со словами:

— Именем самого Господа Христа челом бьем тебе, Александру Ярославичу, вернуться в Новгород и быть нашим полным князем и господином, ибо токмо твоего имени страшатся враги — ненасытные и кровожадные посланцы папские.

— Владыко! — воскликнул Александр, едва сдерживая слезы. — Прошу тебя не произносить более слов просьбы! Издалече завидев вас, я уже твердо решил, что вернусь. И каюсь, что заставил тебя, владыко Спиридоне, молвить просительные слова.

— Солнце-князь! — не выдержав, воскликнул Миша Дюжий. — Смерть ради тебя примем! Прости нас за наше поганое окаянство!

— Прости, Леско Славич! — заговорил и Домаш. — Каемся пред тобою, що отвергли тебя и славе твоей завидовали. Бис нас попутал, княже.

— Полно вам, — поспешил Александр принять их в свои объятия, видя, что все они горят желанием каяться и просить прощения, а Савва и Ратисвет готовы броситься на них с кулаками. — В канун столь великого праздника церковного забудем наши взаимные обиды и огорчения. Отпустим зло из сердец. Ибо завтра все вместе будем петь «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром».

— Слава Александру! — воскликнул в восторге тысяцкий Ратибор. — Оле тебе, Новгороде, не имеющу равного великодушия!

Александра аж подкинуло от удивления, ибо можно всю жизнь прожить и не услышать ничего подобного о Новгороде из уст новгородца. Видать, и впрямь, крепко взяли их немцы за жабры!

На другой день весело праздновали Сретенье. После литургии причащались с особенным чувством, будто каждому Христос в сей день дал чуть-чуть больше своей плоти и крови, видя их примирение, братскую любовь и счастье нового единения. Потом, выйдя из храма, до того радовались, что вдруг бросились вместе с садовниками трясти деревья, дабы побольше плодов было к осени, чуть стволы не поломали от усердия. Да что там — Миша Дюжий, конечно же, и сломал одну яблоньку, ручищи-то — шире медвежьих лап!

Отпраздновав примирение и согласие, из Переяславля отправились во Владимир — просить у великого князя разрешения Александру вернуться в Новгород. Ярослав Всеволодович повел себя должным образом. Поначалу хмурился и как бы отказывался, говоря:

— Единожды оскорбив моего сына, и в другой раз не погнушаетесь.

Но потом, истомив послов и самого архиепископа, он все же, как и следовало ожидать, смягчился. Возвращение Александра в Новгород было торжественным и величавым. Ни одного князя так не встречали ретивые новгородцы. От самых берегов Мсты выстроились радостные горожане с дарами и приношениями, а некоторые — с хоругвями. У врат Городища князь сошел с коня, архиепископ вышел из своей санной повозки, и они рука об руку друг с другом шли дальше пешие под восторженные крики встречающих. Здесь им под ноги бросили связанных крамольников, о которых было произведено дознание и выяснилось, что они получали золото и серебро от немцев. Новый посадник спросил Александра:

— Дозволишь ли, светлый княже, казнить их сегодня же лютой казнью за их гнусную измену?

— А сколько их таковых схвачено? — спросил Александр.

— Более ста, — был ответ.

— И всех казнить хотите?

— Всих!