Невская битва. Первый подвиг Александра

А на княжий двор уже втягивались посольские сани, въезжали конные. Князь спустился с крыльца встречать. Владыко выбрался из своих саней последним, стараясь, чтобы остальные уже поприветствовали хозяина. Князь Александр стоял перед новгородцами в синем кафтане с атласным воротником и поручами, шитыми золотом, подвязан золотым поясом с четырьмя концами. Он был без корзно и без шапки, но зима уже заканчивалась, морозы отступили. Архиепископ Спиридон выбрался из своего возка, с трудом разминая затёкшие от долгого сидения ноги, поправил одеяние, стараясь не глядеть в сторону князя, и только потом подошёл к нему. Александр потянулся к руке за благословением, но владыко не дал, напротив, сам вдруг поклонился, несмотря на лета, поясно и объявил зычным голосом:

— Князь Александр Ярославич Невский, Господин Великий Новгород тебе челом бьёт, просит вернуться на княжение!

Александр всё же попросил:

— Благослови, владыко.

— Благословляю, сынок.

Князь пригласил в хоромы. Снаружи терем не слишком украшен, всё же не так давно восстановлен, Переяславль сгорел, как и остальные города Руси, но внутри владыке очень понравилось. Прежде всего, иконы в хороших окладах с золотом, жемчугами и каменьями. Истово перекрестившись перед каждой, сели.

— Гости дорогие, сначала обедать, а потом разговоры.

Спиридон усмехнулся:

— Мы боялись, что ты, князь, нас и на двор не пустишь, а ты потчевать зовёшь.

— Переяславль никогда законов гостеприимства не забывал... — чуть обиделся Александр.

— Ты, Александр Ярославич, не серчай, что неладно пошутил. С устатку я.

Князь украдкой успел шепнуть жене:

— Распорядись в поварне.

Та поморщилась, совсем не хотелось потчевать людей, которые недавно хулили и гнали её мужа. Передав распоряжение тиуну Лаврентию, она сказалась недужной и ушла к себе в ложницу. По княжескому двору и без напоминаний уже бегали приученные холопы. В дальнем углу ощипывали птицу, над кострами красовались на вертелах целые туши баранов, из поварни доносились дразнившие нос запахи пареного, жареного, хлебов, из кладовых и ледников приносились к столу запасы, в огромные ендовы наливали меды... А в стороне в огромных котлах булькала наваристая переяславльская уха. Кто же не знает снетков Плещеева озера? На всю Русь известны!

Владыко, несмотря не усталость и голод, возразил:

— Сначала о деле поговорим, князь Александр Ярославич.

Того немало смущало, что владыко в летах больших всё зовёт его по имени-отчеству.

— Слушаю, отче.

Архиепископ снова встал, поклонился поясно, с трудом выпрямившись, и произнёс:

— Князь Александр Ярославич, вернись княжить в Великий Новгород. Челом бьём.

— О том спрашивать прежде великого князя Ярослава Всеволодовича, моего отца, надо. Под ним хожу.

Владыке очень понравилось, что Невский не забыл сыновний долг, улыбнулся:

— С князем прежде всего снеслись, ответил, что сами гнали, сами и просить должны.

Спиридон сел, а князь всё стоял, высокий, тонкий, глаза серые, строгие.

— В Новгород вернусь, только если город волю мою выполнит!

И сразу заметил, как напряглись новгородцы. Вот в этом они все — и прощенье просить готовы, но ни под чьей волей ходить не хотят. Так и сказал:

— Не хотите под моей волей ходить, а придётся! — Не дожидаясь, пока в голос возмущаться начнут, добавил: — А воля такова: все раздоры и свары в городе прекратить! Ополчение собирать и вооружать, не чинясь и не споря. Под мою руку его отдать полностью, я решать буду, куда и когда вести, а не бояре!

Глядя на начавшие расплываться в улыбках лица своих боевых товарищей, князь вдруг усмехнулся:

— Вот немца из земли Новгородской погоним да побьём так, чтобы больше неповадно налезать было, тогда можете меня снова гнать!

Поопускали головы новгородские посланники, а владыко крякнул:

— Эк как ты нас! За дело, княже.

Но новгородцы были готовы выполнить все требования любимого князя.

После обеда, когда все разбрелись отдыхать, владыко позвал князя с собой:

— Ты посиди, а я говорить буду.

Александр присел рядом с полулежавшим архиепископом. Тот положил на руку князя свою сухую жилистую руку, покрытую желтоватой морщинистой кожей.

— Я тебя втрое старше, отцу твоему в отцы гожусь, потому, сынок, послушай меня. Не за Новгород сейчас прошу, за всю Русь. С юга Батыева рать налезает, а с запада немцы грозят. Псы-рыцари захватили псковские земли, уже и на Новгородчину долезли, Водскую пятину себе забрали. Следующий Новгород. Город только тебя в князья хочет и звал обратно тебя. Это бояре переиначили, Андрея позвав. Как думаешь, что прежде делать?

Александр ответил совершенно уверенно:

— На Копорье идти, оттуда немцев выбить. Из Копорья они округу под собой держат.

Больше всего владыке понравилось даже не согласие князя вернуться, а то, что он слушал и отвечал так, точно всё сказанное для него не было новостью, значит, знал и раньше, значит, есть у него связь с городом, значит, не бросил он мыслями Новгород.

Вечером, вернувшись в ложницу, Александр попрекнул жену:

— Чего ж не вышла к гостям?

Та фыркнула:

— Гости! Кто их звал?

— Ты что?