Невольный обман

Патриция остановила на ней проницательный взгляд и ободряюще подмигнула.

Банкетный зал поражал воображение. Но в еще большее изумление повергало гостей его освещение. По стенам, потолку, полу здесь медленно скользили широкие лучи голубого, розового, белого цветов. Их разбавляли серебристые блики.

Антонио Тьерри в вечернем костюме, отлично сидящем на его статной фигуре, встречал приглашенных у дверей. Сару, Эрни и Патрицию он приветствовал объятиями, радушной улыбкой и сердечными словами:

— Проходите, пожалуйста, веселитесь от души. Я очень рад, что все вы смогли приехать.

Сара увидела Николаса буквально спустя минуту после того, как вошла в зал. Он стоял у стены с бокалом шампанского в руке — стройный, задумчивый... Одинокий.

Ей захотелось подбежать к нему, подняться на цыпочки и поцелуем разгладить складочки между бровей. И в то же время — затеряться в толпе, уйти подальше и до окончания торжества не попадаться ему на глаза.

Сердце ее забилось трепетно и взволнованно. Высокая грудь под тонкой тканью платья поднялась и опустилась.

— Это и есть твой Николас? — прошептала ей на ухо Патриция.

Сара вздрогнула, будто застигнутая за совершением преступления.

— Что?

— Я спрашиваю, тот парень, на которого ты уставилась, и есть Николас? — повторила вопрос Патриция.

Сара покраснела, подула на лоб и кивнула.

— Да.

— У тебя отличный вкус, — заметила сестра. — Насколько я понимаю, никакой вульгарной женщины он с собой не привел, — многозначительно добавила она. — Я ведь говорила, это звонил Гарольд.

Сара стояла и смотрела на Николаса как завороженная. Он глядел в противоположную сторону, погруженный в раздумья, и не видел ее. Эрни остановился с каким-то знакомым, и, ожидая мужа, Патриция не отходила от сестры.

— Подойди же к нему, — сказала она негромко.

Сара перевела на нее взгляд округлившихся от ужаса глаз.

— Первой? Да ты что!

— А что в этом такого? — Патриция непонимающе пожала плечами. — Никто не заставляет тебя разговаривать с ним о чем-то особенном, просто поздоровайся. Так принято, Сара, ты всего лишь отдашь дань приличию.

Она коснулась локтя сестры и легонько подтолкнула ее в сторону Николаса. Сара, не ожидавшая ничего подобного, пошатнулась и, чтобы не упасть, шагнула вперед. Именно в эту секунду Николас повернул голову и увидел ее.

Щеки Сары зарделись. Ей не оставалось ничего другого, как действительно направиться к нему якобы из неукротимой жажды отдать дань дурацким приличиям.

Она с замиранием сердца проследила за калейдоскопом отразившихся на лице Николаса эмоций: радости, восторга, изумления, возмущения, гнева. Понять, что он о ней думает, было сложно.

— Здравствуй, Николас, — произнесла она ненатурально официальным тоном, остановившись в нескольких шагах от него.

— Здравствуй, Сара, — ответил он, прищуриваясь.

В это мгновение она была готова отдать что угодно, лишь бы разгадать значение его взгляда. Казалось, он за что-то обижен на нее, может, даже презирает ее.

Пауза затянулась.

Сара чувствовала, что если не произнесет сейчас какую-нибудь избитую фразу, то сгорит со стыда, сойдет с ума от неловкости. Но набор ничего не значащих реплик, придуманных людьми для поддержания светских разговоров, словно выветрился из головы.

Она уже собралась пожелать Николасу приятного вечера и уйти, когда он прервал напряженное молчание.

— Неужели в своей старой любви ты тоже успела разочароваться? — произнес он, прищуриваясь сильнее. — В противном случае ты пришла бы сюда наверняка не одна. Или Гарольду нездоровится? — Выражение его лица было невозмутимо бесстрастным, но сквозь эту маску Сара отчетливо увидела боль и страдание.

— Во-первых, я пришла сюда не одна, а с сестрой и зятем, — пробормотала она, совершенно сбитая с толку. — А во-вторых... Послушай, я честное слово, ничего не понимаю. С какой стати ты вспомнил о моей старой любви? Почему решил, что я должна была явиться сюда с Гарольдом? — Она усмехнулась, только теперь вполне осознавая всю нелепость его слов.

На губах Николаса появилась улыбка. Совсем не такая, какую обожала Сара. Не та, от которой мгновенно теряла голову, а злая, колючая, презрительная.

— За кого ты меня принимаешь? — произнес он угрожающе медленно. — По-твоему, я дурак?

Проплывающие мимо две дамы в мехах и бриллиантах повернули в их сторону головы и о чем-то перешепнулись. Николас не обратил на них ни малейшего внимания. Он смотрел на Сару теперь широко открытыми глазами и явно ждал ответа.

Но она не знала, что сказать. Понятия не имела, что ему от нее нужно, почему он злится и на кой черт вспомнил о Гарольде, человеке, которого, как ни странно, она с легкостью выкинула из своего сердца.

Они смотрели друг на друга пару минут. У Николаса заходили желваки на скулах — он злился все сильнее.

— Я, пожалуй, пойду, — произнесла Сара, начиная терять терпение. — Наверное, мне вообще не следовало подходить к тебе и заводить разговор.

Она сделала всего шаг в сторону и была вынуждена остановиться. Николас схватил ее за руку.