Невместе

Тимур говорил, что его мама гинеколог. А улыбка этой прекрасной женщины показалась мне знакомой!

– Оксана Николаевна, а ваш сын… – говорю я, делая шаг в кабинет, но она меня перебивает, стирая со щек слезы.

– Мой, – кивает и встает, подходя ко мне. – Я тебя сразу узнала. Он присылал мне фотографии, я просто смущать тебя не хотела.

О боже… Этот день не мог стать еще восхитительнее.

Она меня обнимает, и я с огромным удовольствием обнимаю ее в ответ.

– Спасибо вам огромное. За сына большое спасибо!

– Тебе спасибо, Саша. Он очень тебя любит.

– Я знаю, – киваю, отстраняюсь и вытираю очередную порцию слез. Я всегда теперь буду так много плакать? – Я поеду к нему. Мне так много нужно ему рассказать!

– Привет передавай, – смеется она. – И приезжайте в гости.

– Обязательно!

Обнимаю ее еще раз, забираю чемодан и с полной грудью счастья выхожу на улицу, вызывая такси.

Отсюда до ледового ехать полтора часа без пробок, так что должна быть точно к игре.

– Ну что, солнышки, – прикладываю руку к животу и говорю негромко, – поехали к папе?

Глава 35

Тимур

Настроение в ноль просто. Пока ехал к ледовому, даже злость прошла. Нет, я, конечно, не собираюсь останавливаться и опускать руки, но просто эмоции шкалят то туда, то сюда.

У комплекса меня встречает Леха. Не хочу я ни с кем обсуждать, ну…

– Сабир, – останавливает он меня, – ну что там?

– Самолет улетел, не успел я. Взял билет на следующий, в полночь вылет. Буду искать, возвращать.

– Там Дашка винит себя до истерики, – хмурится он. – Мы… короче, мы беременны, – он говорит это хмуро, но таким счастливым голосом, что я сам невольно улыбаюсь.

Я рад за друга. Правда. За их семью рад. И я не буду страдать по каждой такой новости. Мне прежде всего нужна Саша. Очень нужна.

– Поздравляю, Леха! Где счастье, где улыбки, ну? – хлопаю его по плечу.

– Просто Саня к ней приехала как раз, когда Дашка узнала. И та корит теперь себя.

– Ей надо быть счастливой и радоваться, а не корить себя. Набери сейчас же, пусть приезжает на игру, заряжается позитивными эмоциями, а потом повезу всех пузатых девчонок команды кормить вкусной едой в ресторан. А Саню вернем. Кроме моего косяка, тут больше нет никакого.

Ухожу внутрь и чувствую, что настроение снова немного приподнимается. Я сам как будто беременный, черт возьми, то психую, то радуюсь.

Переодеваюсь, выхожу на раскатку, стараюсь сосредоточиться только на игре. Я все равно сейчас бессилен, ровно до момента отлета в моих руках нет абсолютно ничего, поэтому надо сосредоточиться и вырвать эту победу зубами вместе со всей командой.

Но мысли все равно временами цепляются за Сашку. Я волнуюсь за нее. Я скучаю. Я злюсь на нее, черт возьми!

Из-за этого после раскатки чуть срываюсь на игроке другой команды, когда мы освобождаем для них лед и сталкиваемся с ними в коридоре.

Он не нашел в себе силы убрать клюшку с прохода, а я нашел в себе силы сделать это грубее, чем стоило бы.

И, конечно же, это аукнулось в первом периоде.

Тот цепляет меня каждый удобный момент, повышая злость в моем теле до максимума. Меня взрывает, изнутри все кипит, и куда-то срочно надо деть эту злость, но период заканчивается, что идет ему только на пользу. Счет на табло все еще нулевой, Палыч за это песочит нас в перерыве, а когда я выхожу на второй период, неосознанно ищу глазами Саню. Как будто она каким-то чудом может быть здесь. Не улетела, приехала и стоит смотрит.

Но… ее нет. Конечно. И этот факт меня снова заряжает на злость. Пора пить таблетки, я становлюсь ненормальным просто.

В середине второго периода тот придурок снова меня цепляет, но только в этот раз все заканчивается дракой.

Палыч придушит меня за это, честное слово, и я получаю удаление на две минуты, подставляя команду.

Смотрю за игрой, считаю секунды до возвращения на поле, прохожусь взглядом по трибунам и на пару секунд думаю, что сошел с ума.

Потому что я точно вижу Сашку.

Красивую, счастливую, улыбчивую.

И смотрит она… на меня.

И я смотрю. Потому что не могу не смотреть. Никогда не могу отвести взгляда.

Но что она тут делает? Она же улетела… Я лечу за ней в полночь вообще-то!

Это точно она? Может, меня припечатали слишком сильно и у меня теперь галлюцинации?

Но нет. Это она. Машет мне рукой так счастливо, словно ничего между нами ужасного не происходило, и я так залипаю, что чуть не пропускаю момент выхода на поле.

И понимаю, что без нее, без ее поддержки не мог играть. Точно как не мог играть раньше, когда она присутствовала на трибунах.

Теперь я ее чувствую. Кожей, душой и сердцем.

И последний орган, оказывается, у меня тоже есть. Хотя в последнее время он не подавал признаков жизни.

И наконец-то я беру себя в руки! Одного понимания, что она тут, мне достаточно для того, чтобы собраться.

Со второго периода мы выходим с преимуществом в одну шайбу, а в третьем забиваем еще две. Вторую – Леха, а третью – я с его передачи. И потом сразу же ищу глазами Солнцеву, замечая ее счастливую в объятиях своей лучшей подруги.

И я снова начинаю дышать. Полной грудью.

* * *