Невместе

И вот именно поэтому мне так хреново. Именно поэтому я ни черта не знаю, как правильно поступить. Именно поэтому я просто еду домой, чтобы хоть немного отдохнуть душой. Обычно это работает.

Папа встречает меня на вокзале, долго-долго обнимает, не говоря ни слова, а потом усаживает в машину и везет домой.

А дома Машка. Мой маленький солнечный лучик. Чем старше она становится, тем сильнее мы с ней похожи, и я буквально смотрю на нее, как на свои детские фотки. С ней всегда хорошо. Мы связаны посильнее многих близнецов. Она скучает, когда я долго не приезжаю домой, а потом все время проводит со мной. Буквально каждую минуту. Мы вместе готовим есть, делаем уроки, она учит со мной языки, мы смотрим мультики, просто болтаем и засыпаем тоже вместе.

И это здорово отвлекает! Каждый раз это работает, и в этот тоже помогает.

Мама с папой носятся по делам, а меня лечит мышонок Машка.

А еще иногда пишет Тимур. Примерно раз в два дня он присылает сообщение одинакового содержания. Спрашивает, как я, потому что волнуется.

Я не игнорирую. Отвечаю всегда, потому что знаю, что волнуется на самом деле.

На третий день, в тот, в который мне приходится уезжать, потому что бросать школу на такое долгое время все-таки не лучший вариант, папа утром зовет меня прогуляться. До поезда еще часов пять точно, и мы идем с ним в наше любимое место: большой красивый лес недалеко от дома. Все детство мы провели с ним там, в любое время года.

Наша традиция дожила и до моих двадцати трех, поэтому я с удовольствием соглашаюсь и иду с ним рука об руку.

– Рассказывай давай, – говорит папа минут через семь после моего молчания.

– Что рассказывать?

– Не думай, что я глупый, Саня. – Он улыбается и обнимает меня за плечи. Притягивает к себе, и мы идем дальше в таком положении. Неудобно, жуть просто, но не хочу иначе. Так хорошо.

Папа видит, что со мной. Тут и слепой заметит, но папа… Я всегда была папина дочка, у меня с ним очень дружеские и доверительные отношения. Он видит все мои изменения в настроениях, поддерживает во всем, помогает. И в этот раз он еще слишком долго молчал. Я удивлена!

– У меня теперь есть школа, – начинаю я. Не было как-то времени похвастаться. С тех самых пор, как эта школа появилась, у меня не было ни единого спокойного дня. – Большущая и красивая, как я мечтала. Набрала штат учителей, увеличила группы, принимаем новых детей ежедневно. Классы оформили в тематике страны, язык которой изучают в нем.

– А я говорил, что ты у меня самая лучшая! – говорит папа с гордостью и целует меня в макушку. – Дорого обошлось с ремонтом-то?

– Понятия не имею, – жму плечами и выпутываюсь из рук папы, чтобы пройти немного вперед. – Мне подарили.

– О как, – выпускает смешок папа. – А мне не разрешала тебе купить.

– Так случайно вышло, что меня не спрашивали. Просто по факту отдали ключи.

– А мне он уже нравится, – хмыкает папа. Да, пап, мне тоже… Жалко только, что история эта недолговечной оказалась. – Умный парень.

– Пап… – Качаю головой. Ну вот, началось. Уже пора, да? Выдавать ему всю правду и слушать его мнение по этому поводу. Я боюсь его слов. Очень-очень боюсь.

– Что случилось, Сань?

– Он мне предложение сделал, – говорю ему и продолжаю идти чуть вперед, потому что чувствую, что, если взгляну в его глаза, разревусь сразу же. – Представляешь? Замуж позвал, детей хочет, дом большой и собаку.

– А ты? – спрашивает осторожно. Папа знает, как это для меня остро и больно.

– А что я? Я хочу. Но не могу.

– И отказала ему?

– Сама не понимаю. Толком нет, наверное, или уже да… Не могу отпустить. Мучаю его, сама себя не могу терпеть за это. Надо наконец-то порвать с этим, чтобы он был счастлив, но это слишком больно как-то…

– А когда ты будешь думать о своем счастье, Саш? – спрашивает он и ловит за руку, разворачивая к себе лицом и обнимая. Утыкаюсь носом в его футболку на груди и шмыгаю носом. Только не слезы, пожалуйста! – Отвечай давай. Когда ты будешь счастлива?

– А я была, пап… Каждую минуту с ним была, честное слово.

И, конечно, я плачу. А он молча меня успокаивает и не задает больше вопросов. И не говорит ничего, не советует. Просто молча обнимает и ждет, когда я перестану плакать.

Назад мы идем молча, я только прошу его не рассказывать ничего маме, потому что мы не так близки с ней, а осуждение, которое наверняка от нее будет, я слышать не готова.

Долго-долго обнимаю Машку, обещаю ей приехать скоро еще раз и еду с папой на вокзал. Перед посадкой на поезд он говорит мне одну короткую фразу:

– Не забудь позаботиться о своем счастье, Саша.

Счастье. Где найти-то его?! Нашла, казалось, а в итоге сделала всем еще больнее.

И снова в поезде я думаю очень много, а голова дико раскалывается от этих чертовых мыслей. Я лезу в карман, чтобы достать оттуда наушники, но натыкаюсь на какую-то картонку.

Достаю ее и зависаю.

Там номер телефона. Того Алекса, который звал меня с ним работать в Европу.

Мысленный процесс в секунду запускается, даже несмотря на головную боль.

Я набираю номер, а он отвечает почти сразу же, словно еще раз подтверждая мои мысли по поводу этого выбора.