Невинные

– Нет, они забавные, – совершенно искренне призналась она, но его семья выглядит такой нормальной, такой непохожей на ее собственную. – Просто мне надо малость акклиматизироваться.

Джордан поглаживал тыльную сторону ее кисти большим пальцем, этим простым прикосновением напомнив, почему она так к нему неравнодушна.

– Ты хочешь мне сказать, что после того, как запросто сражалась со львами, волками, медведями и всякого роду-племени нежитью, боишься сойти к четверым детишкам, их издерганным родителям и моей матушке?

– В самую точку.

Джордан привлек ее в объятья, и Эрин прижалась щекой к теплой ткани у него на груди. Его сердце у самого уха билось сильно и ровно. Женщина упивалась этим звуком, понимая, что едва не лишилась Джордана. И обняла его покрепче.

– Знаешь… – пророкотал он. – Мы всегда можем перебраться в гостиницу, место, где будет одна кровать для нас двоих…

Эрин улыбнулась в ответ. Когда они вчера приехали, его мать настояла, что они должны спать в разных спальнях.

– Чертовски соблазнительно. Но видеть тебя в родной среде забавно.

– А где дядя Джордан? – настойчиво поинтересовался внизу тонкий детский голосок.

– Похоже, мисс Оливия теряет терпение, – Джордан потянул ее, подняв на ноги. – Пошли. Они не кусаются. Разве что мелкие.

Ее руке было тепло и уютно в его ладони, поддерживавшей ее на последних ступенях по пути в гостиную. Джордан повел ее мимо нарядной рождественской елки к дивану.

– Лучше держись от поля боя подальше, – предупредил он.

Его мать Шерил улыбнулась ей, сидя в коричневом кожаном кресле, укутав колени вязаным афганским платком. Выглядела она бледной и хрупкой. Эрин знала, что она борется с раком, и неизвестно, доведется ли ей встретить следующее Рождество.

– Мой сын прав, – промолвила Шерил. – Не подходи к елке, пока безумие не утихнет.

– Бабуль! – крикнула Оливия во все горло. – Можно уже открыть подарки?

Остальные дети поддержали ее нестройным хором.

Шерил наконец подняла руку.

– Ну ладно уж. Айда!

Дети ринулись на подарки, как львы – на загнанную газель. Под треск рвущейся бумаги воздух заполнил ликующий визг, но один огорченный голосок воскликнул:

– Носки?!

Эрин попыталась вообразить, каким бы она стала человеком, вырасти она здесь.

Оливия плюхнула ей на колени пластмассового единорога.

– Это Твайлайт Спаркл!

– Привет, Твайлайт!

– Дядя Джордан говорит, что тебя зашивали крестиком. А можно посмотреть? А сколько стежков? А это больно?

Джордан ринулся выручать Эрин от поджаривания на медленном огне.

– Оливия, швы под повязкой, так что посмотреть их нельзя.

Вид у девочки был совсем сокрушенный. Так искренне огорчаться умеют только дети.

Эрин наклонилась к ней.

– Целых двадцать четыре стежка.

Глаза Оливии совсем округлились.

– Ого-го! – Но тут же она подозрительно прищурилась. – А откуда они у тебя?

Эрин не могла преодолеть свою приверженность истине.

– Из-за льва.

Мать Джордана едва не выронила чашку с кофе.

– Льва?!

– Круто! – воскликнула Оливия. А потом вручила Джордану другую пластмассовую пони. – Держи Эпплджека.

И побежала взять еще игрушечных лошадок.

– Ты ее явно покорила, – заметил Джордан.

Вернувшаяся Оливия начала наваливать пони на колени Эрин, стрекоча их имена: Флаттершай, Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай. Эрин из кожи вон лезла, чтобы включиться в игру, но та была ей чужда, как племенные обычаи туземцев.

– Джордан говорит, его прикомандировали к спецподразделению охраны в Ватикане, – сказала Шерил поверх головы Оливии.

– Это правда, – подтвердила Эрин. – Я буду работать вместе с ним.

– Мама, – встрял Джордан, – перестань пытаться выудить информацию из Эрин. Нынче Рождество.

– Просто хочу поблагодарить ее за то, что добилась твоего перевода в безопасное место, – улыбнулась Шерил.

Эрин вспомнила, сколько раз они оба были на волосок от гибели с тех пор, как повстречались в Масаде.

– Мне кажется, что безопасное – слово не совсем верное. И потом, будь там совершенно безопасно, Джордан вряд ли согласился бы.

– Да, он никогда не ищет легких путей, – мать похлопала его по руке.

Оливии надоело, что ее игнорируют, и она потянула Эрин за рукав. И укоризненно нацелила пальчик ей в нос.

– А ты умеешь ездить на лошади?

– Умею. У меня даже есть большая кобыла по имени Гансмоук.

Вспомнив Блэкджека, она ощутила укол сожаления о его гибели.

– А можно мне познакомиться с Гансмоук? – спросила Оливия.

– Она живет в Калифорнии, где я работаю… Где я работала, – тут же поправилась Эрин.

Вчера вечером Эрин вкратце переговорила с Нейтом Хайсмитом, поздравив его с праздником. Он уже познакомился с одним из профессоров, которых она предложила ему в качестве научных руководителей вместо себя, и вроде бы ничуть не противился ее уходу. Теперь, что бы с ней ни случилось, ему ничего не угрожает.

– А что ты делаешь? – не унималась Оливия. – Ты тоже солдат, как дядя Джордан?

– Я археолог. Я раскапываю кости и другие тайны и пытаюсь разгадать прошлое.

– Это весело?

Эрин поглядела на безмятежное, счастливое лицо Джордана.

– По большей части.

– Это здорово, – Оливия ткнула Джордана в колено. – Ему не хватает веселья.