Невинные

Пошарив во внутреннем кармане куртки, Эрин извлекла рисунок, похищенный из сейфа, и разгладила его на штурманском столе корабля.

– Поглядите-ка на это.

Рисунок изображал двух человек – мужчину и юношу – в позе совершения жертвоприношения с ангелом, глядящим мужчине через плечо с озабоченным видом, и не без причины. Ручеек крови, сбегая по боку юноши, стекал в черную расщелину в низу страницы. А из расщелины торчала лапа с четырьмя когтями.

– Что это означает? – поинтересовался Джордан.

Эрин постучала пальцем по людям. У мужчины волосы были темные, а у юноши – светлые. В остальном они выглядели довольно похоже, будто состояли в родстве друг с другом.

Она указала на юношу – а возможно, подростка.

– Что, если это Томми?

Рун склонился к ее плечу.

– Похоже, его кровь проливается на пол, в этот черный разлом, – его темные глаза встретились с глазами Эрин. – Думаете, его приносит в жертву Искариот?

– И использует его кровь, чтобы открыть ворота. Как ваша сангвинистская кровь открывает ваши потайные двери.

– И оттуда выбирается эта тварь с когтями? – спросил Джордан. – Это не сулит ничего хорошего.

07 часов 26 минут

Глядя на демона, выбирающегося из преисподней, Бернард предавался отчаянию. Как тут надеяться остановить Армагеддон, если он уже начался? Кардинал обратил взор к дыму и пламени. Да откуда тут хотя бы начать?

И высказал вопрос вслух.

– Если вы и правы, Эрин, это по-прежнему не сообщает нам, где именно производится жертвоприношение.

– Нет, сообщает.

Бернард взглянул на нее более пристально.

Эрин провела пальцем по пяти символам, окружающим сцену жертвоприношения: масляный светильник, факел, роза, терновый венец и кубок.

– Пять образов. Я знаю, что они не просто для украшения. В этой картинке нет ничего случайного.

Бернард разглядывал их, понимая, что она права, что эти символы чем-то до боли знакомы, но никак не мог сообразить, чем именно. С другой стороны, он не так поднаторел в античной истории, как доктор Грейнджер.

– Эти символы олицетворяют пять знаменитых прорицательниц далекого прошлого. Пять женщин, пять древних сивилл, – пояснила она.

Бернард ухватился за край стола. Ну конечно!

– Из Сикстинской капеллы, – с трепетом произнес он. – Эти пять женщин там изображены.

– Почему? – поинтересовался Джордан.

Бернард с благодарностью взял Эрин за руку.

– Это пять женщин, предсказавших рождение Христа. Они родом из разных времен и мест, но каждая прозрела Его приход.

Эрин притронулась к каждому символу, называя их вслух:

– Персидская сивилла, Эритрейская сивилла, Дельфийская сивилла, Ливийская сивилла…

И остановилась на последнем символе на самом верху.

– Кубок всегда олицетворяет Кумскую сивиллу. Утверждают, что он символизирует рождество Христово. – Эрин внимательно оглядела берег. – Она обитала близ Неаполя. И согласно многочисленным древним источникам – от Вергилия до Данте, – ее трон якобы охранял сами врата ада.

– Полагаю, он стремится освободить Люцифера, Павшего, – подразумевая лапу, подымающуюся снизу, добавил Бернард.

– Вот как он намерен запустить Армагеддон, – резюмировала Эрин.

Они приближались к берегу, и пепел хлестал по окну, как мокрый снег. Небо над головой заволокло дымом, не подпускающим сюда день. Бернард трепетал от страха перед неминуемым роком.

Джордан откашлялся, чуть ли не уткнувшись носом в рисунок.

– Ну, если все в этом рисунке настолько важно, как получается, что ангел смотрит Иуде через плечо и ничего не делает, только горюет?

Бернард обратил свое внимание от пылающего побережья обратно к рисунку.

– Ее лицо, – продолжал Джордан. – Оно очень похоже на женщину, запечатленную на портрете в кабинете Искариота. Будто это та же самая женщина. На полотне Иуда обнимает ее, будто они муж и жена.

Бернард вместе с Эрин пригляделись к рисунку. Он разглядывал лицо, и вдруг дрожь узнавания прошила его, заставив похолодеть.

Как такое возможно?..

Эрин заметила его реакцию.

– Вы ее знаете?

– Однажды я встретил ее лично, – негромко промолвил кардинал, мысленно возвращаясь в тот лабиринт тоннелей под Иерусалимом, к женщине, сиявшей такой грацией на краю того темного колодца. Вспомнил отсутствие сердцебиения у нее – и в то же время неистовый жар, источаемый ею в той холодной пещере. – Во время крестовых походов.

Эрин сдвинула брови с явным сомнением.

– Как… где вы ее встретили?

– В Иерусалиме, – Бернард коснулся своего наперсного креста. – Она охраняла секрет, нечто погребенное под Краеугольным Камнем этого древнего города.

– Какой секрет? – поинтересовалась Эрин.

– Барельеф. – Кардинал кивнул на лежащий перед ними рисунок. – История жизни Христа, поведанная через сотворенные им чудеса. Эта история должна была открыть оружие, которое способно уничтожить все и всяческое зло. Я стремился отыскать его грандиозной ценой.

Вопли умирающих на улицах города звенели у него в ушах по сю пору.

– И что случилось? – спросила Эрин будто откуда-то издалека.

– Она нашла меня недостойным. Уничтожила важнейшую часть, прежде чем я смог узреть ее.