Невидимый

«Я бы убил тебя сейчас, но гораздо интереснее поиграть», Сказала Тринити-Соломон. «Я буду наблюдать за тобой, охотница». Она отошла от библиотеки, даже не оглянувшись на Роя, и он тяжело упал на землю, приземлившись на бетон со зловещим стуком.

Не оглядываясь, не торопясь вообще, Тринити брела прочь, ее ботинки щелкали по тротуару. Мередит была не в силах сделать что-нибудь, кроме как смотреть, как она уходит.

Когда Тринити повернула за угол и полностью исчезла из поля зрения, сила державшая Мередит разрушилась.

Незамедлительно Мередит бросилась за ней, ее сердце бешено колотилось, когда она завернула за угол библиотеки и побежала между общежитиями за ней. Но Тринити исчезла. Университетский городок расстилающийся перед ней в утреннем свете был мирным и тихим и совершенно пустым.

Мередит вернулась к Рою. Он все еще лежал там, где Тринити бросила его, его длинное, широкоплечее тело выглядело маленьким и сломанным.

Мередит осторожно перевернула его и проверила пульс. Рой перевернулся податливо, мертвым грузом, его горло было разорвано и кровоточило. Как могло вторжение Соломона в ее тело превратить Тринити в вампира? Мередит не понимала, но доказательства были прямо здесь, перед ней. Тринити была вампиром — и как все первородные, одной из тех, кто не боится дневного света.

Бедный Рой, подумала Мередит. Как он был рад найти Тринити, до того, как она повернулась к нему? Она положила руки ему на грудь и начала делать искусственное дыхание, надавливая в устойчивом ритме, опуская свой рот к его чтоб направить кислород в его легкие. Хотя она была уверена, что это бессмысленно, она должна была попытаться.

Когда Стефан и Елена обсуждали ранее судьбу Тринити, Мередит не знала, что думать. Но сейчас она знала, Стефан был прав.

Тринити не знала кто такой был Рой, не помнила по настоящему Мередит. Они оба были только охотниками для нее, мишенями Соломона желающего быть в курсе всего.

Девушка, которая была их другом, которая охотилась рядом с ними, исчезла.

Глава 24

«Не важно, что происходит, мы должны попытаться держаться в норме», сказала Елена.

Мэтт кивнул. Лично для него, это было последнее, что он хотел бы делать. Но это была типичная Елена: когда дела шли наихудшим образом, она проявляла показной оптимизм.

Он просто хотел, чтобы способ показного оптимизма Елены не включал принуждение Мэтта примерять рубашки.

«Эта выглядит хорошо», продолжала она, давая ему дружескую поверхностную оценку. «Я знаю, Жасмин нравится зеленый».

Мэтт застыл. Он еще никому не рассказал о случившемся с Жасмин. Слишком много происходило для него, чтобы испытывать желание выносить на обсуждение свою личную жизнь, и он не был уверен, что он готов говорить об этом. «Мы расстались», сказал он, его голос звучал так же грубо и несчастно, как он себя чувствовал.

«О, нет», вздохнула Елена. «Что произошло?» Ее лицо потемнело, когда она ответила на вопрос за него. «Это потому, что она наконец-то узнала всю правду обо всем, не так ли?»

«Да,» тихо сказал Мэтт. «Она не хотела, чтобы всё это было частью ее жизни.»

«Я не виню ее.» Елена поморщилась. Она склонила голову и рассеянно откинула еще несколько рубашек. «Это ужасно. Помнишь, как ты чувствовал себя, когда узнал, что все это — вампиры, охотники и жуткие монстры в темноте — реально? «Она вопросительно посмотрела на Мэтта. «Если бы ты мог вернуть все это снова, вернуться к тому, как все было раньше, ты бы сделал это?»

Мэтт вздрогнул. Мы могли бы начать все заново, он бы снова услышал голос Жасмин, вспоминая, какими широкими и умоляющими были ее прекрасные глаза, и как они потемнели при разочаровании.

«Я никогда не смог бы оставить вас, ребята, в опасности», сказал он Елене, и это было правдой.

Елена посмотрела на это. «Я знаю это», сказала она, ее рот скривился в грустной улыбке. «Но иногда я беспокоюсь о тебе.» Она вытащила еще две рубашки с вешалки и сунула их ему в руки. «Примерь сначала синюю и покажи мне.»

В раздевалке, Мэтт тщательно застегнул синюю рубашку и пригладил ее. Елена не должна беспокоиться обо мне, подумал он. Но как он смог бы когда-нибудь отвернуться от своих друзей? Это бы шло вразрез со всем, во что он верил.

«Великолепно!», сказала Елена, когда он вышел в новой рубашке. Ее голос был веселый, но ее улыбка выглядела наклеенной, слишком широкая и зубастая.

«Как насчет тебя и Стефана?» осторожно спросил Мэтт. «Сегодня вы двое казались…» Раздраженными.»… не в ладах.»

Улыбка Елены спала. «Он с Джеком пытаются разыскать Тринити», сказала она, ее голос был ровным. «Они спросили, могу ли я проследить ее ауру, но я отказалась.

Нет, если они не собираются пытаться спасти ее прежде чем убить Соломона». Она издала долгий, разочарованный вздох. «Стефан просто не послушает. Он думает, что защищает меня, но я не беспомощна».

«Я знаю», мягко сказал Мэтт. «Еще до того, как ты стала Стражником, ты была довольно упрямой.» Елена наградила его более искренней улыбкой, и он пошел снова переодевать рубашку.