Невидимый

Кажется, откуда-то издалека ко мне обращается Милли. Я не обращаю внимания на этот звук, стараясь сосредоточиться на женщине, окутанной проклятием, которое способно ее убить. Мой дух распрямляется. Теперь я его лучше осознаю: он полон сочувствия, им движет стремление исцелять. Когда контакт установлен, я вздрагиваю, едва не теряя опору. Я способна чувствовать силу этого проклятия, куда более мощного, чем то заклятие, что я только что вытянула из девочки. Собравшись с силами, я подзываю к себе магию. То, как она движется, отвратительно. Если предыдущее заклинание парило в воздухе, это проклятие сползает со спины женщины и медленно течет в мою сторону. Я борюсь со страхом, когда черная лужа касается моей ноги. Затем она ползет вверх по моему ботинку и забирается под брючину. Я не ожидала, что заклятие может быть настолько материально, но у меня от него возникает ощущение чего-то осклизлого, к тому же оно оставляет на моем теле липкий след. И все же я продолжаю втягивать его в себя, пока не убеждаюсь в том, что вытянула его из жертвы и вобрала в себя целиком.

Я хочу вернуться в мир и проверить, смогла ли я помочь женщине. Но меня лихорадит. По всему телу проносится жар. Моя кожа горит. Я смотрю на руки и вижу, что на них появляются красные бугры величиной с монету в пять центов. Они набухают и лопаются, превращаясь в гнойные язвы. Я кричу. Это кошмар. Это не может быть явью. Я выдергиваю себя с «заднего плана», взывая к Милли.

Мне кажется, я слышу ее плач, но перед глазами у меня все расплывается. Сепия «заднего плана» исчезла, но мой мир наполнен вихрем звуков и красок.

Моя кожа все еще покрыта язвами.

– Помогите, – пытаюсь крикнуть я, но у меня очень болит горло.

Пылающий огонь пульсирует и грохочет у меня в голове, сшибая меня с ног и бросая прямо на руки Сола.

Глава девятнадцатая

– Стивен.

Я открываю глаза, едва услышав голос отца, пробившийся ко мне сквозь сон.

– Стивен, ты здесь?

Он стоит прямо на пороге моей комнаты, и на мгновение я снова чувствую себя ребенком. В свете, озаряющем его сзади, он вовсе не кажется постаревшим. Это силуэт моего отца, который пришел разбудить меня, чтобы мы вместе поужинали. Мама ждет нас на кухне. Это наш дом.

– Я здесь, – говорю я. Мой голос уже далеко не детский.

Отец включает свет. Таким же манером он будил меня, когда я был ребенком: резкое погружение в реальность вместо плавного и постепенного.

– Папа! – кричу я, пытаясь отвернуться от яркого света. Мне ведь не имеет смысла закрывать глаза рукой.

– Извини, – бормочет он (не торопясь при этом выключить свет). – Четыре часа дня. Я не думал, что ты спишь.

– Я думал, что ты работаешь.

– Так и есть. Но на сегодня у меня осталась только электронная переписка, и я решил, что могу этим заниматься и здесь.

– Но это вовсе не обязательно.

– Я знаю.

– Я хотел сказать – я не уверен, что хочу, чтобы ты это делал.

– Слушай, я просто буду в другой спальне, – говорит отец, собираясь выйти из комнаты.

– Нет, – останавливаю я его. – Этого тебе тоже нельзя делать.

– Ты о чем?

– Ты не можешь игнорировать то, о чем я говорю. Ты не можешь просто так взять и уйти в другую комнату. Возможно, мама с этим мирилась, но я не собираюсь.

То, как он меня разбудил. То, как он сказал – «другая спальня». Я опасаюсь, что он собирается отчасти взять меня под контроль после всех этих долгих лет. Но я не собираюсь позволить ему так поступать со мной. Я просто не могу.

– Стивен, говори, что ты хочешь сказать.

Я не хочу разрушать мост между нами. Я просто хочу, чтобы этот мост опускался и поднимался и чтобы я сам мог решать, когда это должно происходить.

– Ты должен предупреждать меня заранее, – говорю я. – Ты не можешь приходить, когда захочешь.

– Стивен…

На мгновение мое имя повисает в воздухе. Если он воспользуется этим шансом, чтобы напомнить мне, кто оплачивает счета, я его никогда не прощу. Я уже очень четко это осознаю.

Но я так и не услышу, что он хотел сказать, потому что, едва угасает звук моего имени, я понимаю, по какой причине он остановился.

Кто-то колотится в дверь.

Я вскакиваю и проношусь мимо него. Это явно не стук курьера.

Это что-то срочное.

Посмотрев в глазок, я вижу Элизабет, и Милли, и одноглазого человека из магазина Милли.

– Кто это? – спрашивает отец у меня из-за спины.

Я распахиваю дверь – отец не запер ее за собой – и вижу Элизабет, слегка опирающуюся на Сола. Она бледна и дрожит.

– Со мной все в порядке, – говорит она. – Нам просто нужно войти.

– Что случилось? – спрашиваю я, а Сол ведет ее к дивану.

У Милли вид почти такой же ошарашенный, как у самой Элизабет.

– Детскими шажками, – говорит Милли. – Я сказала ей – детскими шажками.

– Кто эти люди? – спрашивает отец.

– Папа, не вмешивайся.

Я слишком поспешно его оборвал. Этого он не примет.

– Стивен, я не позволю тебе так разговаривать со мной.

– Папа, сейчас не время.

Милли подходит к моему отцу и протягивает ему руку.

– Я Милдред Лунд. Я… учительница Элизабет. А это Сол, один из моих помощников.