Невидимая птица

Мы не заметили – почти пришла весна,
Мы не заметим, как опять настанет лето,
Нас ранней осенью разбудит тишина…

Но как же, как принять, как примирить все это?

С моей же тяжестью и тела и ума
Мое и легкое и светлое дыханье –
Мое всегда со мной, но где же я сама?

Я часто говорю: свобода и страданье,
Ты отвечаешь мне: любовь и красота.
И это где-то есть. Я знаю. Несомненно.
Но в нас слова не те. Но наша жизнь не та.

И страшно привыкать спокойно, постепенно…

…К тому, как медленно меняются цветы
На грядках неживых приветливого сада,
К тому, что все нужней и непонятней ты,
К тому, что хочется все больше теплоты,
К тому, что все понять, пожалуй, и не надо.

«Ни сил, ни надежд, ни желаний…»

Ни сил, ни надежд, ни желаний…
И не возвратится опять.
Есть мысли — почти завещанье, —
Но как и кому завещать:
Взволнованность, выдумку, нежность
Миражную моря безбрежность
И пальмы у розовых дач,
Причудливых лоз равномерность,
Безумие, бедность и верность
Безрадостный смысл неудач…
И то, что похоже на чудо, —
Почти совершенно в себе
Тяжелую близость (откуда?)
И память о Вашей судьбе.

«Кто сказал, что самое ужасное…»

Кто сказал, что самое ужасное,
Смерть Ивана Ильича?
Если жизнь взволнованно-несчастная
Только след рассветного луча,

Только отраженье одиночества,
Выдумка – герой которой Вы
Исполненье смутного пророчества,
Отблеск недоступной синевы…

Только…
Сердце, что с тобой случилось
В чем ошиблось ты, когда солгало
Ты, которое почти молчало,
Ты, которое почти смирилось?

«Я знаю, что остался только смех…»

Я знаю, что остался только смех,
И все-таки смеяться не умею…
Всегда одно (мучительно) у всех
Значительней, взволнованней, темнее…
То, что – почти никак не назовешь –
То, отчего необходима ложь,
Чтоб сердце (от сочувствия) забилось.

«Я люблю: осенние дороги…»

Я люблю: осенние дороги
Под Парижем, в сумеречный час,
Оттого что, верное, в тревоге
Сердце одиноко любят вас.

Я люблю старинные флаконы,
Кактусы, камины и ковры.
Оттого что, друг мой беззаконный,
Вы со мной нечаянно мудры.

И еще: цыганские мотивы,
Улицы, зимой, под Рождество,
Оттого что сердце терпеливо
Любит вас и никого.

А весной могу читать Толстого,
Наблюдать за ростом синевы,
Сознавать, что сердце жить готово…

Летом я всегда люблю другого,
Оттого что сердце: это вы.

«Здесь все законно, все несправедливо…»