Невидимая невеста

Наше судно обогнуло последний заросший лесом остров. Сначала появляется Буда, затем — Пешт. В этом городе до утра 17 апреля я немного отдохнул, но только после того, как осмотрел его и устал сверх всякой меры.

Из Буды в Пешт через Дунай переброшен великолепный висячий мост[35]. Таким и должен быть мост, связывающий турецкую Буду[36] и мадьярский Пешт. Под арками проходит множество лодок — речной флот верховья и низовья реки; это своего рода галиоты, с мачтой и флагом впереди, оснащенные широким рулем, штурвал которого находится выше рубки. Оба берега превращены в набережные, окаймленные строениями с продуманным архитектурным обликом; над ними высятся шпили и колокольни.

Город Буда расположен на правом берегу, Пешт — на левом, а Дунай, усеянный зеленеющими островами, образует как бы хорду полукруга, занятого венгерским городом. С одной стороны — равнина, где удобно расположился город, с другой — гряда укрепленных холмов, увенчанных цитаделью.

Буда, в прошлом турецкий город, стал венгерским и даже, при внимательном рассмотрении, австрийским. Это — официальная столица Венгрии; из трехсот шестидесяти тысяч жителей обоих городов в Буде насчитывается сто шестьдесят тысяч. Поскольку город имеет скорее военное, чем торговое, значение, в нем не наблюдается оживленной деловой активности. Не удивляйтесь, что трава растет на улицах и окаймляет тротуары. Прохожие — это главным образом солдаты. Можно подумать, что они передвигаются по осажденному городу. Во многих местах поднят национальный флаг, его полотнище — зеленое, белое и красное — реет на ветру. Одним словом, Буда производит впечатление мертвого города, которому противостоит столь оживленный Пешт. Можно сказать, что здесь Дунай течет между будущим и прошлым.

Хотя в Буде расположен арсенал и в нем предостаточно казарм, там можно осмотреть несколько дворцов, сохранивших свое прежнее величие. Меня тронули его древние церкви, собор, который при оттоманском владычестве был превращен в мечеть. Я прошел по широкой улице; дома с террасами, как на Востоке, окружены решетками. Я осмотрел залы ратуши, опоясанной барьерами с черными и желтыми полосами и имевшей вид более военный, чем гражданский. Я посетил могилу Гюль-Баба, у которой все еще собираются турецкие паломники.

Но как и большинство иностранцев, значительнейшую часть своего времени я посвятил Пешту, и, поверьте мне, не напрасно. С высоты горы Геллерт[37], расположенной на юг от Буды в конце предместья Табан, передо мной открылась панорама обоих городов. Между ними течет величественный Дунай, который в самом узком месте насчитывает четыреста метров. Через него перекинуто несколько мостов; один из них, очень элегантный, висячий, контрастирует с виадуком железной дороги над островом Маргариты. Дворцы и особняки, расположенные вдоль набережных и вокруг площадей Пешта, составляют прекрасный архитектурный ансамбль. За ними простирается весь город, в котором проживает свыше двухсот тысяч жителей двойного города. То здесь, то там можно видеть своды соборов с позолоченными нервюрами; их шпили смело направлены в небо. Вид Пешта, несомненно, грандиозен, и не без основания некоторые люди считают его более впечатляющим, чем Вена.

В окрестностях города, застроенных виллами, расстилается бескрайняя равнина Ракоша, где в былые времена венгерские конники проводили шумные национальные сборы.

Нет! Для осмотра венгерской столицы, благородного университетского города, двух дней явно недостаточно. На многое времени просто не хватит. Разве можно не познакомиться детально с его Национальным музеем, картинами и скульптурами, принадлежавшими семье Эстергази, в частности, с великолепной картиной Ессе Номо[38], приписываемой Рембрандту, с залами естественной истории и доисторических древностей, с надписями на плитах, монетами, этнографическими коллекциями, представляющими неоспоримую ценность. Затем надо побывать на острове Маргариты, в его рощах и на его лугах, осмотреть его ванны, питаемые из теплого источника, а также побродить в городском парке Штадтвальдхен, орошаемом небольшой речкой, по которой плавают легкие лодки, полюбоваться прекрасными тенистыми аллеями, палатками, кафе, ресторанами, окунуться в атмосферу народных гуляний. Вы оказываетесь в толпе веселых, непринужденных людей, среди колоритных мужчин и женщин в ярких одеждах.

Накануне отъезда из Будапешта я зашел в одно из городских кафе, из тех, что сразу ослепляют блестящей позолотой, чрезмерно яркими панно, а также обилием во дворах и залах кустарников и цветов, особенно олеандров. Приятно освежившись любимым мадьярами напитком — белым вином, смешанным с железистой водой, — я собирался было продолжить бесконечную прогулку по городу, когда мой взгляд упал на брошенную кем-то развернутую газету. Я машинально взял ее — это был номер «Винер экстраблатт» — и прочел следующую статью под крупным заголовком, набранным готическим шрифтом: «Годовщина Шторица».